Газенклевер (Hasenclever), Вальтер (p. 1890), нем. поэт; по окончании гимназии слушал лекции в ун–тах в Оксфорде, Лозанне и Лейпциге; жил в Париже, а в дальнейшем поселился в Дрездене. Г. сыграл большую роль в последних фазах герм, литературы как один из самых первых и самых ярких представителей т. н. литературного экспрессионизма. Участник войны, долго пролежавший в лазарете, Г. еще до этих испытаний, укрепивших в нем его своеобразное революционное настроение, проявлял бунтарские наклонности, которые свойственны были левому крылу экспрессионистов. Для экспрессионизма, представлявшего до войны крайнюю форму протеста интеллигентской богемы против прочного тогда герм, буржуазного уклада, характерными становятся после войны настроения отчаяния и отвращения к жизни. Подвергая резким нападкам господствующие классы и весь общественный строй, экспрессионисты, вместе с тем, поднимали бунт против разума, законов природы и т. д., ставя выше всего интересы личности, обиженной, затерянной и находящей единственный смысл своего существования в этом протесте против действительности. Тем же задачам, с их точки зрения, должно служить и искусство, данные формы которого как реалистические, так и конструктивные одинаково стесняют личное творчество художника. Искусство ценилось ими лишь в той мере, в какой оно давало возможность запечатлеть это крайне субъективное, часто сбивчивое и непонятное для окружающих настроение недовольства и протеста. Неопределенность идейного содержания, неясность и неустойчивость формальных достижений не могли обеспечить течению прочное влияние на нем. литературу: успех экспрессионизма был шумным, но кратковременным, несмотря на одаренность ряда его деятелей. Уже в первой пьесе Г. «Сын» (1914) имеется такой несколько бесформенный, неопределенный, но полный озлобления и обиды протест нового поколения против старого. Таким же резким, несколько крикливым протестом явилась драма Г. «Антигона» (шедшая в 1927–28 в переработке С. Городецкого в Камерном театре в Москве). Увлечение Г. коммунистическими идеями имело временный и неустойчивый характер, о чем свидетельствует хотя бы появление его мистической драмы «Потусторонний мир». В последнее время Г. написал две новые пьесы; одна из них, «Убийство», в причудливо–талантливой, экспрессионистски–невыдержанной манере рисует процесс, едва не закончившийся осуждением невинного человека. Другая — известная комедия «Ein besserer Herr» («Настоящий барин», на рус. сцене известна под названиями «Деловой человек» и «Компас») — сохраняет лишь очень легкие следы экспрессионистских приемов, отличается яркой и четкой структурой, но, как и др. работы Г., отмечена теми же чертами шаткого и нечеткого миросозерцания. Комедия оставляет двусмысленное впечатление: восхищение перед нынешним буржуазным аморализмом, перед ловкостью больших и малых жуликов современной буржуазии в ней, пожалуй, звучит сильнее, чем ноты отрицательного отношения к выводимым «дельцам». При всей неопределенности своей физиономии, Г., тем не менее, и в лирике и в драме достигает иногда очень значительных вершин. 1917 был для него кульминационным моментом (в это время им изданы его сборники «Смерть и воскресенье» и «Политический поэт»). Некоторые лирические стихотворения Г. переведены на рус. яз.
Лит.:
- Марков П., Современная экспрессионистическая драма в Германии, М., 1923;
- Луначарский А., Мошенники, что надо, «Огонек», № 15, M., 1928;
- Naumann H., Die deutsche Dichtung der Gegenwart, Stuttg., 1924;
- «Дельцы, что надо» (ст. Б. Мазинга), М.—Л., 1929.
А. Луначарский.
