Дорогой Анатолий Васильевич, я предложил Вам писать мемуары, разумеется, не потому что считаю Вас "конченым" — вопреки мнению берлинских врачей. Нет, я предлагаю это людям более молодым, чем Вы, более здоровым. Причина моей настойчивости очень ясна: история партии большевиков для нашей молодежи пища пресная, унылая и не содержит в себе главного — той "изюминки", коею был именно большевик, подпольщик, мастер революции. Мастера эти уходят один за другим. Я думаю, не нужно доказывать, как хорошо было бы, если б каждый из них оставлял для нашей молодежи автобиографию свою. Вы, конечно, написали бы блестяще.
Мне думается, что "Смех" едва ли помешает работе историко–мемуарного характера. Простите, что надоедаю Вам. Я схватил в Берлине грипп и никак не могу отвязаться от него. Сижу в Москве и раскисаю. Очень противно и возмущает.
Крепко желаю Вам доброго здоровья.
А. Пешков.
Наталье Александровне почтительно кланяюсь. А. П.
3.Х.32.
Письмо Алексея Максимовича Горького — одного из наиболее близких Анатолию Васильевичу людей — является продолжением переписки. В первом письме на эту тему Горький просит Луначарского начать вести записи мемуарного характера. В ответном письме Анатолий Васильевич, который уже был тяжело болен и лечился в Германии, написал, что Горький, видимо, считает его человеком конченым, ибо писать мемуары пристало только людям, уже неспособным к активной деятельности. Он же надеется, что сможет еще поработать, и, в частности, собирает материалы для задуманной им книги "Смех как орудие социальной борьбы". Упомянутые письма Горького и Луначарского не опубликованы и хранятся в архиве Института мировой литературы имени Горького АН СССР.
