Быт конференции. — Кошачьи ухватки почтенного лорда. — Интересный диалог, или лорд Сесиль на мосту. — Польская делегация на побегушках у французов
Второе заседание «ознаменовалось» принятием некоторых мелочей. Но как только дело дошло до вопроса чуточку покрупнее, так все затормозилось. У тормозов, как всегда, особенно усердно работает Сато. Острят, что его британское величество даст ему титул: Сато, барон Вестингауз.
Дело в том, что, кроме ограничения глобального, для сухопутной армии решено было (советская делегация на этом настаивала) установить еще отдельно максимум для офицеров, унтер–офицеров и солдат сверхсрочной службы. Для авиафлота же, вопреки советской делегации, приняли только два деления: простая, рядовая и квалифицированная категории.
Теперь стал вопрос о морском флоте. Сато для флота предложил совсем не устанавливать ничего, кроме глобального максимума.
Это обидело Францию. Как! для ее огромной сухопутной армии морские державы провели затруднительные пункты, а для моря не желают! Массигли заявил, что по крайней мере для авиации и флота должны быть одинаковые условия.
Спор…
После нудной канители, где Сато, как кошка у воды, делал пробные шаги и сейчас же отряхивал лапки, а остальные старались ему подражать, решено было устроить отдельное закрытое заседание и поискать исхода. Но так как советская делегация предложила свою наиболее радикальную резолюцию, то вошел в комиссию и ее представитель: на первое заседание т. Литвинов, на второе — т. Луначарский. Их присутствие, по–видимому, не позволило согласиться на то, чтобы не только не подчинить флот сокращению по категориям, но вернуться вспять и уничтожить вообще категории, всюду давая лишь глобальную цифру. Но решение еще не приняли: будет еще третье чтение! Образчик того, что за работу делают «миротворцы»!
В конце второго заседания прочитано было германское предложение, косвенным путем пытающееся снизить количество обученных резервов.
Граф Бернсторф с патетикой, граничащей с отчаянием, заявляет, что если и эта попытка не пройдет, то, по–видимому, вся конвенция не будет стоить чернил, которыми она написана.
Но обсуждение предложения отложили до третьего заседания.
Вначале этого заседания Массигли постарался разоблачить «немецкую интригу».
«Если я не ошибаюсь, — сказал он, — то смысл немецкого предложения заключается в ограничении обученных резервов».
«Ну, да, конечно! — прерывает его Бернсторф. — Мы этого не скрываем».
«Я благодарю представителя Германии за его откровенность, — с холодной иронией отмечает француз, — и столь же ясно заявляю: об изменении решения комиссии касательно неприкосновенности резервов не может быть и речи».
Иного, конечно, нельзя было ожидать от Франции, и никто не удивлен, что тут она нашла поддержку не только в Японии, но и в Италии.
Но каков наш либеральный крестоносный лорд!
С ласковой улыбкой и милым жестом обращается он к Бернсторфу:
«Я надеюсь, что мой друг граф Бернсторф не станет настаивать на словах, не имеющих существенного значения и касающихся резервов. Важнее ведь вопрос о сокращении срока службы. А по этому поводу уже внесли предложения Польша и Англия, которые должны Удовлетворить Германию».
Граф Бернсторф взвыл: «Я удивляюсь почтенному лорду, — неужели он не понимает, что для нас существенен только вопрос о резервах, а остальное — пустяки и Не спасает грядущую конвенцию от тщетности».
Лорд Сесиль с недоумением и жалостью пожимает плечами.
В моем мозгу рисуется сцена: граф Бернсторф тонет Посреди мутной и бурной реки. Лорд Сесиль, спокойный И благодушный, стоит на мосту. Он изящно поднимает лоснящийся цилиндр над блестящей лысиной рукой в белой перчатке и говорит: «Мой друг, граф Бернсторф! Примите на прощание уверения в моем совершенном уважении и добрый совет: не тратьте попусту сил, опускайтесь на дно».
Голосование дает странные результаты. 6 голосов за немецкое предложение: Германия, Советский Союз, Китай, Голландия, Швеция и Норвегия. 12 голосов — Франция и ее вассалы — против, 14 голосов воздержалось! Среди них — Англия и Соединенные Штаты. Разве это не верх лицемерия? Оно нашло особенно курьезное выражение в позиции «луны» при Сесиле–солнце — канадском представителе д–ре Родерс, который высказывался за германское предложение, но от голосования воздержался.
Не мешая тонуть немцам, Лоудон тотчас же переходит к польскому предложению об установлении максимального срока отбывания воинской повинности.
Его декоративный смысл разъясняет Сесиль, а подлинный — Литвинов. Лорд Сесиль с самым уверенным и свято убежденным видом распространялся, что–де всякий понимает, какую огромную важность имеет сокращение срока службы.
«Возьмите Швейцарию, — заявил он, — все знают, что здешние вооруженные силы годны только для защиты, но отнюдь не для нападения. А почему? Потому, что срок обучения очень мал и т. д., и т. д.
А т. Литвинов с того и начал, что вопрос о сроке службы никакого отношения к разоружению не имеет. Это вопрос экономии, метода. В сущности, сокращение срока подготовки солдата ведет к прямому увеличению обученных резервов.
«При других обстоятельствах, — продолжал он, — предложение Польши можно было бы считать безразличным. Но при данных условиях оно вредно. Такими побочными мнимыми реформами стараются отвести глаза общественного мнения, замаскировать бесцельность стараний Лиги наций. Но мы–то именно и не хотим допустить такого одурачивания масс, и поэтому будем голосовать решительно против».
Речь т. Литвинова произвела сильное впечатление и по всей зале пошел шопот.
Лорд Сесиль почернел и как–то особенно заду мался.
А Массигли раскладывал товары. Мимоходом, так сказать, локтем и невзначай, он опрокинул швейцарский аргумент лорда, заявив, что в общем милиционеры Швейцарии обучаются столько же, сколько и французские солдаты. Он раскрыл также то, что польская делегация играла просто роль подставного лица. Предложение, конечно, исходит от Франции.
Но все же колесо скрипело и не двигалось даже по пути, предложенному решительнейшим врагом разоружения — Францией.
Нашлись возражатели! Совсем не с нашей точки зрения, конечно: бельгийцы, персы, канадцы… Вопрос решили отложить до 4–го заседания.
«Медленна лет Арба!»
