Прежде всего нужно еще маленькое редакционное предисловие, поясняющее состав перевода.1
Когда оно будет написано, прошу мне показать.
В статье тов. Дератани мною сделаны различные поправки, которые прошу принять.
Кроме того:
Очень важную при нынешнем состоянии вопроса о торговом капитале (отречение М. Н. Покровского)2 цитату из Маркса (стр. 4–я) надо привести с указанием страницы подлинника.
Положение, отчеркнутое на стр. 7–й, надо расширить и пояснить.
Подчеркнутое на стр. 17–й выражение странно: вероятно нужно «не пренебрегать», а не «не кичиться».
Так же странно на стр. 20–й выражение «налагать обычаи мира».
Я согласен оставить положение о единстве стиля «Энеиды» на стр. 35–й, но на стр. 27–й оно высказано в неприемлемой форме: диалектическое единство есть достоинство стиля, а противоречивость стиля в результате чуждых основной идее влияний — недостаток; между тем они приравниваются друг к другу.
После указаний автора на глубокую противоречивость бытия эпохи Вергилия странно прочесть на стр. 37–й о «гармоническом равновесии» формы и содержания в эту эпоху. На мой взгляд, у Вергилия не только зачатки преобладания формы, а и вполне выраженное ее преобладание.
Много белых мест, которые надо тщательно заполнить (стр. 40, 41, 42 и другие).
Последний абзац статьи не годится. Предлагаю другой текст, при сем приложенный.
К статье Брюсова
Зачеркнутое на 2–й странице выбросить непременно: это бьет в глаза нынешнему взгляду на вещи.
Принять во внимание мелкие поправки.
Взамен последнего абзаца в статье тов. Дератани
«Энеида», сыгравшая столь огромную роль в поэзии разных веков, языков и классов, должна быть известна и нам, строителям новой культуры. Это прямо вытекает из знаменательных слов Ленина, приведенных нами в эпиграфе.
Но покойный Брюсов правильно ставит перед нами и другой вопрос: «Можно ли надеяться, что русскую „Энеиду“ будут читать не только как исторический памятник, но и как поэтическое произведение, оставшееся живым и прекрасным, которым в наши дни можно непосредственно наслаждаться?»
В статье Брюсова, приложенной к настоящему изданию «Энеиды», он приводит доказательства, что при условии такого перевода, который передаст необыкновенно тонкую художественную форму поэмы, ее языковую обработку (образную и звуковую), «Энеида», являвшаяся вершиной поэзии огромной римской культуры, сохранит и для нас обаяние мастерства, переходящее за границу чисто исторического интереса и способное сделать поэму Вергилия живым элементом художественно–литературной сокровищницы человечества, вступающего на новый путь под руководством пролетариата.
При этом перевод «Энеиды» является тем более необходимым, чем меньшим становится число лиц, способных читать «Энеиду» в подлиннике, а возвращаться к массовому изучению латыни мы, конечно, вовсе не собираемся.
<А. Луначарский>
<1932–1933 гг.>
- Речь идет о рукописи поэмы Вергилия «Энеида», в переводе В. Я. Брюсова и С. М. Соловьева со статьей и комментариями Н. Ф. Дератани, готовившейся в изд–ве «Academia» и вышедшей в свет в 1933 г. ↩
- М. Н. Покровский, пересматривая под влиянием острой критики в начале 1930–х годов свои исторические концепции, отказался от понятия «торговый капитал» и тезиса о самодержавии как орудии торгового капитала. См., например, его статью «О русском феодализме, происхождении и характере абсолютизма в России» («Борьба классов», 1931, № 2) и предисловие к 10–му изданию «Русской истории в самом сжатом очерке» (М., 1931). ↩
