<20 ноября 1920 г.>
Владимир Ильич!
Мы отправили выдающегося ученого и прекрасного лектора Неменова, создавшего у нас Рентгенологический институт, за границу. Посылаю Вам соответственный материал, показывающий, что на этот раз мы отнюдь не ошиблись, послав туда этого человека. Думаю, что Вам будет любопытно просмотреть материал.
Нарком по просвещению А. Луначарский
20/XI
«Вестник Академии наук», 1960, № 4, стр. 61.
М. И. Неменов (1880–1950) — выдающийся советский ученый, врач–рентгенолог, с 1918 г. был директором созданного по его инициативе Института рентгенологии и радиологии в Петрограде. Институт, руководимый проф. Неменовым, был одним из первых советских научных учреждений, снискавших заслуженную известность у представителей зарубежной науки уже в первые годы после революции. Одновременно с публикуемым письмом Луначарский переслал Ленину три статьи из немецкой печати, полученные от Неменова, — первые зарубежные отклики об успехах советской науки.
Ниже мы приводим письмо Неменова Луначарскому, которое было послано вместе со статьями:
«Берлин, 15 октября 1920 г.
Дорогой Анатолий Васильевич!
Думаю, что для Вас представит некоторый интерес получить некоторые сведения о ходе моей здешней работы, да и, кроме того, мне необходимо получить от Комиссариата некоторые данные, а из опыта я знаю, что если нужно что–нибудь быстро и верно получить, то нужно обратиться непосредственно к Вам, хотя я этим стараюсь злоупотреблять по возможности редко. Почти прямо с поезда я попал на съезд естествоиспытателей и врачей в Nauheim'e, где мне сразу удалось ориентироваться относительно положения науки в Германии. Вместе с тем я своим появлением и своими рассказами произвел, можно сказать, сенсацию. Представления о России, о положении ученых в России настолько у них нелепы, что мне на основании фактов было очень легко их разрушить. Я им показал наши издания, показал фотографии нашего института, наши работы (я несколько раз выступал в прениях). Вид моей помеченной 1920 годом „Рентгенотерапии“, на меловой бумаге, с трехцветными рисунками произвел на них „потрясающее“ впечатление. Профессор Berliner, редактор „Naturwissenschaften“, схватил ее и всем ее показывал, как если бы это была книга, сброшенная с Марса.
Из разговоров выяснилось, что большинство немецких профессоров приехало бы в Петербург на съезд, если б такой был бы созван. Я посетил целый ряд городов Германии и всюду встречал радушный прием и величайшее изумление по поводу моих рассказов. До сих пор уже появились 4 статьи в крупнейших изданиях о России в связи с нашим институтом. Так, статья д–ра Lehrfeund'a в „Leipziger Tageblatt“, статья известного профессора Levy–Dorn'a в „Deutsche medizinische Wochenschrift“ (обе Вам посылаю) и статья известного профессора Е. Liesigang'a в frankfurter Zeitung" и статья в „Vossische Zeitung“. К сожалению, у меня имеется точный материал только о нашем институте и далее невозможно им одним оперировать: надоест. Поэтому прошу Вас распорядиться, чтобы мне немедленно по адресу Kopp'a, Unter den Linden, 11, выслали данные о деятельности Комиссариата просвещения вообще, и я постараюсь познакомить с ними немецкую публику, а так как я намерен еще быть в Швейцарии и Италии, то и там. Особенно интересно отметить то, что немцы теперь ставят нас в пример. Дело в том, что правительство отпускает на университеты очень мало средств. Многие провинциальные университеты (Jena, Giessen), чтоб поддерживать свое существование, должны продавать свой радий и платину. Профессора мне лично рассказывали, что они очень нуждаются, что у них не на что купить платье… А жизнь здесь кипит ключом и улицы полны расфранченными спекулянтами (здесь их называют менее красивым словом „Schieber“) и проститутками, за огромными стеклами магазинов масса прекрасных вещей, доступных только спекулянтам, но … за стеклом любоваться ими никому не возбраняется, и при этом совершенно бесплатно. Вообще для того, кто знает Германию не по Friedrichstrasse, совершенно ясно, что здесь все гнило и что никогда классовые противоречия не достигали такой остроты здесь, как теперь. Буржуа здесь гораздо острее ненавидит рабочего, чем наш буржуа на другой день после того как у него все отняли. Однако я отвлекся в сторону классовых противоречий в Германии. Вернусь к своим делам. Проф. Liesigang организует центр для сбора отдельных оттисков научных работ для пересылки в Россию. Он мне уже порядочно экземпляров прислал. Кроме того, он пишет, что художественные кружки чрезвычайно заинтересованы в возобновлении связи с художественным миром России. Он прислал мне большой список новейших художественных изданий, журналов и книг. (Если Вы напишете Коппу, то я могу их закупить для Вас.) Ряд профессоров выразил желание дать статьи для нашего журнала (рентгенологии). Таким образом, журнал может принять характер большого интернационального издания. Я постараюсь привлечь не только немецких авторов. Здесь я устрою склад издания для Европы. Дело в том, что мы произведениями печати можем очень сильно конкурировать с Европой, так как книги здесь чрезвычайно дороги, а наша валюта очень низка. Благодаря Вашему содействию журнал вполне обеспечен бумагой. Сегодня я знакомился с Институтом психотехники. Это чрезвычайно интересное и для русских условий чрезвычайно важное учреждение. При помощи различных приборов совершенно объективно определяются способности, приспособленность исследуемого к тем или иным занятиям. Устройство такого института в Петербурге (местный патриотизм) обошлось бы очень дешево (200–300 тысяч марок), а между тем значение его огромно. Хотя в этом главным образом заинтересован Комиссариат труда, но он не менее важен для Комиссариата просвещения, где должны исследоваться все кончающие среднюю школу и т. д. Кроме того, мы здесь работаем над вопросом устройства показательной выставки приборов, аппаратов и машин. Купил для института очень много вещей. Нас теперь никто не нагонит.
С искренним товарищеским приветом М. Неменов»
(«Организация науки в первые годы советской власти (1917–1925)». Л., «Наука», 1968, стр. 374–375).
