<Март — апрель 1920 г.>
Дорогой Владимир Ильич,
Обращаюсь к Вам с одной просьбой, которая имеет несомненно огромное государственное значение. Дело в том, что одной из сторон деятельности Наркомпроса, которой он вправе до некоторой степени гордиться, является охрана гигантского даже по материальной своей ценности имущества в музеях, дворцах, церквах, признанных источниками памяти, и т. п.
Вы сами прекрасно поняли, в чем дело относительно этой охраны, когда на последнем заседании Совнаркома шла речь об устранении монахов из охраны Троице–Сергиевской лавры.
Почти при всех дворцах, музеях и при всех старых музеях имеются старые служащие, остававшиеся при них по нескольку десятков лет, в своем роде глубокие специалисты и люди, заслуживающие огромного доверия. Заменить их новыми лицами (а теперь вообще трудно найти рабочую силу) положительно невозможно. Между тем служащие музеев в. Москве и Петрограде разбегаются, уходят в деревню, во многих случаях мужья уже заменились женами, во многих случаях раскрылась прямо зияющая пропасть.
Если дело это пойдет так дальше, то в скором времени мы оставим совершенно незащищенным фронт этого многомиллиардного имущества, культурная ценность которого никакими, даже астрономическими, цифрами не может быть определена.
Отдел музеев обращался с просьбой дать этим исключительным работникам, которых, кстати сказать, очень немного, в конце концов, несколько сот человек по обоим городам, вполне удовлетворительный паек, который фиксировал бы их на их службе.
К сожалению, я никак не могу добиться этого. У соответственных ведомств нет никакого чутья к особенностям положения, они продолжают говорить о тарифных нормах, об установленном правиле, о невозможности сделать изъятие и, в конце концов, от этой невозможности сделать изъятие начнутся такие кражи и такие изъятия из самих художественных фондов государства, которые будут стоить в миллион раз больше, чем этот злополучный паек.
Так как ответственность за все это гигантское имущество лежит на мне и на моих ближайших помощниках тт. Троцкой и Ятманове, то мы прямо заявляем, что не в состоянии нести на себе ответственность, если нам не пойдут в этом отношении навстречу.
Я просил бы Вас, Владимир Ильич, прежде чем я вновь возбужу соответственное ходатайство у т. Халатова, дать Ваше компетентное указание Наркомпроду, что этот вопрос совсем особенный, совсем исключительный, не терпящий никаких отлагательств, что нужно вне всякой очереди, вне всякой нормы дать нам возможность зафиксировать достаточный охранительный персонал при этом гигантском имуществе, которое необходимо охранить в наше бандитское и беспокойное время.
Что все это охранено до сих пор и сохранено в величайшем порядке, которым мы можем щегольнуть перед какими угодно гостями, — это положительное чудо, но чудо это не продлится, если последние десятки сотен ветеранов, на которых мы опираемся, исчезнут прежде чем у нас есть возможность заменить их сколько–нибудь подготовленными, хорошо вышколенными молодыми помощниками.
Крепко жму Вашу руку.
А. Луначарский
Публикуется впервые. ЦПА ИМЛ, ф. 461, оп. 1, ед. хр. 30894.
О необходимости материально обеспечить обслуживающий персонал музеев говорил Луначарский и в докладе о работе Наркомпроса на III сессии ВЦИК VII созыва 26 сентября 1920 г.:
«Я объездил много городов, и в каждом уездном городе я видел музеи, собранные при непосредственном участии крестьянского населения. За это время мы насобирали гигантское количество ценностей, Эрмитаж у нас увеличился в полтора раза. Я должен сказать, что единственное заявление, которое действует на всякое ведомство, когда оно хочет занять какое–нибудь здание, это, когда мы говорим, что это памятник древности. Этим способом нам удалось сохранить несколько великолепных особняков. Иностранцы из буржуазии, когда видят нашу Гатчину и Детское Село, приходят прямо в изумление. Но вместе с тем я должен сказать, что нам необходимо обеспечить ударным пайком лиц, занятых охраной памятников искусства. Таких лиц насчитывается не больше 600. Если мы этого сейчас не сделаем, то мы потеряем неоценимые сокровища. Даже с точки зрения материальной, так как многие вещи пропадают. Человек неопытный не может устоять перед таким искушением, когда сейчас ему представляется запустить руку и безнаказанно взять на десятки миллионов, в то время как музейным специалистам это в голову не приходит. Им не приходит в голову такая возможность. Эти люди хранят так, как хранят свое приобретенное, и такие люди, они в высшей степени честные. Громадная масса барских усадеб в окрестностях Москвы превращена в образцовые музеи»
(ЦГАОР, ф. 1235, оп. 22, ед. хр. 12).
О национализации Троице–Сергиевой лавры см. настоящ. том, стр. 135–136
