Луначарский Анатолий Васильевич [1875–] (псевдонимы — Воинов, Анютин, Антон Левый и др.) — политический деятель, искусствовед, литературовед, драматург и переводчик. Родлся в Полтаве в семье радикально настроенного чиновника. Окончил гимназию в Киеве. 14 лет познакомился с марксизмом. Был руководителем подпольной организации учащихся средних школ, объединявшей около 200 человек, изучавшей Добролюбова, Писарева, Лаврова и т. д., читавшей нелегальную соц.–дем. литературу, устраивавшей за Днепром на лодках маевки. В 1892 Луначарский вступил в соц.–дем. организацию, работал агитатором и пропагандистом в рабочем предместьи Киева, участвовал в гектографированной соц.–дем. газете. Четверка по поведению в гимназическом аттестате — результат политических подозрений начальства — закрыла Луначарскому доступ в столичные университеты, вследствие чего он уехал в Цюрих, где изучал два года естествознание и философию под руководством философа–эмпириокритика Р. Авенариуса. За границей Луначарский познакомился с Г. В. Плехановым и другими членами группы «Освобождение труда». Вернувшись в 1897 в Москву, Луначарский вместе с А. И. Елизаровой и М. Ф. Владимирским восстановил разрушенный арестами МК, работал агитатором и пропагандистом, писал прокламации. После ареста Луначарского отдали на поруки отцу в Полтаву. За этим следуют: арест на лекции, 2 месяца в Лукьяновской тюрьме, новый арест по ордеру Московской охранки, 8 месяцев одиночки в Таганке, временная высылка в Калугу и наконец ссылка по суду на три года в Вологодскую губ. Отбыв ссылку, Луначарский перебрался в Киев, а осенью 1904 по вызову В. И. Ленина приехал в Женеву. Большевики переживали тогда тяжелое время. Руководящие органы партии попали в руки меньшевиков, травивших Ленина и его единомышленников. Лишенные газеты, имевшие против себя большую часть интеллигентских сил соц.–дем. эмиграции, женевские большевики принуждены были ограничиваться повседневной оборонительной войной с неистовствовавшими Мартовым, Даном и т. д. Луначарский сразу сумел показать себя большим мастером речи.
«Какая это была прекрасная комбинация, когда тяжеловесные удары исторического меча несокрушимой ленинской мысли сочетались с изящными взмахами дамасской сабли воиновского остроумия»
(Лепешинский, На повороте).
Луначарский стал одним из лидеров большевиков, входил в состав редакции газ. «Вперед» и «Пролетарий», на III Съезде партии читал доклад о вооруженном восстании, в октябре 1905 послан ЦК в Россию, где работал агитатором и членом редакции газ. «Новая жизнь». Арестованный под новый 1906 год, Луначарский после ½ мес. тюрьмы был предан суду, но бежал за границу. В 1907 как представитель большевиков участвовал в Штуттгартском конгрессе Интернационала. При возникновении ультралевой фракции А. А. Богданова (ультиматисты, затем группа «Вперед») Луначарский примкнул к этому течению, стал одним из его руководителей, участвовал в организации двух богдановских партшкол (на Капри и в Болоньи), участвовал как представитель «впередовцев» в Копенгагенском конгрессе Интернационала. В дни империалистической войны Луначарский занимал интернационалистскую позицию. Вернувшись после мартовской революции 1917 в Россию, он вступил в межрайонную организацию, работал вместе с большевиками, в июльские дни был арестован Временным правительством и заключен в «Кресты», затем вместе с межрайонцами вернулся в ряды большевиков. С Октябрьской революции Луначарский в течение 12 лет занимал пост наркомпроса РСФСР, выполняя кроме того ряд ответственных политических поручений партии и правительства (в годы гражданской войны — объезды фронтов по поручению Реввоенсовета Республики; в 1922 — выступление одним из государственных обвинителей на процессе эсеров; в последние годы — участие в качестве представителя СССР в международных конференциях по разоружению и т. д.). В настоящее время Луначарский — председатель ученого комитета при ЦИК СССР, член Академии наук, директор Научно–исследовательского института лит–ры и искусства Комакадемии, ответственный редактор «Лит–ой энциклопедии».
В основе философских исканий Луначарского лежит стремление философски осмыслить свою политическую практику. Однако искания эти развернулись в явно ошибочном направлении. Луначарский пытался соединить диалектический материализм с эмпириокритицизмом Авенариуса, одной из бесчисленных разновидностей современной буржуазной идеалистической философии. Эта попытка нашла себе увенчание в двухтомном труде Луначарского «Религия и социализм» [1908–1911], где Луначарский пытался доказать, что «философия Маркса есть философия религиозная» и что «она вытекает из религиозных мечтаний прошлого». Эти ревизионистские философские построения Луначарского (наряду с его участием в известном сборнике русских соц.–дем. махистов «Очерки по философии марксизма», СПБ, 1908) вызвали резкий отпор со стороны Г. В. Плеханова, но особенно со стороны большевиков. Уничтожающая большевистская критика этих построений дана прежде всего в книге В. И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». В Центральном органе партии появились резко критикующие взгляды Луначарского статьи: «Не по дороге» и «Религия против социализма, Луначарский против Маркса».
В своей главной философской работе Ленин рассматривает и критикует махистские построения Луначарского в связи с тем увлечением буржуазно–реакционной философской модой, с теми стремлениями к идеалистической ревизии философских основ марксизма, которые обнаружились с особенной силой после поражения революции 1905 в части тогдашней соц.–дем. интеллигенции. Общеизвестно непримиримое отношение Ленина к этим тенденциям, которые он абсолютно справедливо рассматривал как одно из течений международного ревизионизма, как одно из проявлений буржуазных влияний в рабочем движении. И несмотря на то, что едва ли не каждый из представителей махистской ревизии (в том числе и Луначарский) выступал, так сказать, в индивидуальном обличии своей собственной «системы», Ленин с гениальной проницательностью и беспощадностью разоблачал за индивидуальными, третьестепенными, часто лишь терминологическими различиями школьных этикеток полное единство русских махистов в главном и существенном — в их отрицании самых основ философии диалектического материализма, в их сползании к идеализму, а через это и к фидеизму как одной из разновидностей религиозного миросозерцания. Никакого исключения не делает в этом отношении Ленин и для Луначарского:
«Надо быть слепым, — писал В. И., — чтобы не видеть идейного родства между „обожествлением высших человеческих потенций“ Луначарского и „всеобщей подстановкой“ психического под всю физическую природу Богданова. Это — одна и та же мысль, выраженная в одном случае преимущественно с точки зрения эстетической, в другом — гносеологической»
(Ленин, Собр. сочин., изд. 1-е, т. X, стр. 292, разрядка наша).
Луначарский работал и над широкой теорией искусства, впервые изложенной им в 1903 в статье «Основы позитивной эстетики», перепечатанной без всяких изменений в 1923. Луначарский исходит из понятия идеала жизни, т. е. жизни наиболее могучей и свободной, в к–рой органы воспринимали бы лишь ритмическое, гармоничное, плавное, приятное; в которой все движения происходили бы свободно и легко; в которой самые инстинкты роста и творчества роскошно удовлетворялись бы. Идеал личности — прекрасной и гармонической в своих желаниях, творческой и жаждущей все растущей жизни для человечества, идеал общества таких людей — это эстетический идеал в широком смысле. Эстетика есть наука об оценке — с трех точек зрения: истины, красоты и добра. В принципе все эти оценки совпадают, но при наличии расхождения между ними единая эстетика выделяет из себя теорию познания и этику. Эстетично все, что дает необычно большую массу восприятий на единицу затрачиваемой энергии. Каждый класс, имея свои представления о жизни и свои идеалы, налагает свою печать на искусство, к–рое, определяясь во всех своих судьбах судьбою своих носителей, тем не менее развивается по внутренним своим законам. Как и позднее, в «Религии и социализме», в этой эстетической концепции, сказалось весьма заметное влияние Л. Фейербаха и его крупнейшего русского последователя Н. Г. Чернышевского (см.). Ряд формулировок «Позитивной эстетики» чрезвычайно напоминает положения «Эстетических отношений искусства к действительности» Чернышевского.
Однако школа эмпириокритицизма помешала Луначарскому взять у фейербахианства наиболее сильную и революционную его сторону — его четкую материалистическую линию в основных вопросах теории познания. Фейербахианство усвоено здесь Луначарским главным образом со стороны его абстрактного в конечном счете идеалистического внеисторического гуманизма, вырастающего из метафизичности, антидиалектичности, присущих всему домарксову материализму. Этим обстоятельством в огромной мере обесценивается интересная попытка Луначарского возвести здание марксистского искусствоведения на широкой философской основе, с учетом выводов общественных и естественных наук. Постоянное отталкивание Луначарского от вульгаризации, упростительства, фаталистического «экономического материализма» не спасает его временами от упростительства другого типа, сведения явлений общественной жизни к биологическим факторам. Вполне очевидно, что и здесь Луначарский перенял главн. образом наиболее слабую сторону фейербахианства, именно — подмену конкретной исторической диалектики общественного развития, классовой борьбы совершенно абстрактной категорией биологического рода — вида (исчерпывающую критику этой черты фейербахианства см. в отрывках из «Немецкой идеологии», «Архив К. Маркса и Фр. Энгельса», т. I). При этом следует отметить, что и биология «Позитивной эстетики» — в значительной мере не материалистическая биология, а лишь биологизированная схема эмпириокритицизма Л. Авенариуса (теория «жизнеразности», «аффекционала» и пр.). И не случайно поэтому Луначарский целиком принимает формулу античного софиста и субъективиста Протагора: «Человек есть мера всех вещей» (см. «Основы позитивной эстетики», 1923, стр. 71), этот древнейший постулат всякого субъективного идеализма.
На протяжении последних 10 лет Луначарский печатно отказался от ряда своих философских и эстетических взглядов. Он выправлял свои установки, изучая литературное наследство Ленина и подвергая критическому пересмотру литературоведческие взгляды Плеханова. Луначарскому принадлежит множество работ по вопросам театра, музыки, живописи и особенно лит–ры. В этих работах общетеоретические взгляды автора находят себе развитие, углубление. Искусствоведческие выступления Луначарского отличаются широтой кругозора, большим разнообразием интересов, обширной эрудицией, живым и увлекательным изложением.
Историко–литературная деятельность Луначарского основана по существу на опыте систематического пересмотра лит–ого наследства с точки зрения культурно–политических задач пролетариата. Многочисленные статьи о крупнейших европейских писателях различных классов и эпох подготовили почву для интересного двухтомного курса лекций для слушателей Свердловского университета — «История западноевропейской лит–ры в ее важнейших моментах» [1924]. По самым условиям своего возникновения «История» Луначарского не могла не быть импровизацией, но импровизацией исключительно разносторонне образованного критика искусств, сумевшего в этой работе сложный и обильный материал развернуть как увлекательнейшую, живую и пластическую картину постоянного движения и борьбы классов, художественных направлений.
Большую работу проделал Луначарский и по пересмотру наследства русской лит–ры. Творчество Пушкина и Лермонтова, Некрасова и Островского, Толстого и Достоевского, Чехова и Горького, Андреева и Брюсова нашло себе оценку в его статьях (важнейшие из них вошли в книгу «Лит–ые силуэты», М., 1923; издание 2-е, Л., 1925). Луначарский не ограничивается установлением социального генезиса того или иного художника, но всегда стремится определить функцию его творчества в современной классовой борьбе пролетариата. Естественно, не все оценки Луначарского бесспорны; эмоциональное восприятие временами причиняет известный ущерб подлинному научному исследованию.
Луначарский — чрезвычайно плодовитый критик. Для критических его статей характерно сочетание научного подхода и темпераментной публицистичности, подчеркнутой политической направленности. В этом отношении особенно показателен сборник критических статей эпохи первой революции «Отклики жизни». Страстность борца, острая полемичность целиком пронизывают эту книгу, в к–рой нет ни грана лицемерного буржуазного «объективизма».
Луначарский — один из застрельщиков классового пролетарского культурного строительства. Несмотря на длительную близость к Богданову в политических и философских вопросах, Луначарский сумел избежать коренных политических ошибок, допущенных Богдановым при разработке проблемы пролетарской культуры. Луначарский не отождествлял механически классовой культуры пролетариата и культуры бесклассового социалистического общества и понимал диалектические отношения этих двух культур. Луначарский был чужд богдановскому утверждению равноправности политического и культурного движения пролетариата и всегда сознавал ведущую роль политической борьбы в жизни рабочего класса. Вопреки богдановской ставке на лабораторную выработку пролетарской культуры, Луначарский всегда отстаивал принцип массовости пролетарского культурного движения. Нечего и говорить, что Луначарский был глубоко враждебен меньшевистскому тезису Богданова, будто до построения развернутой пролетарской культуры невозможен захват власти пролетариатом.
Луначарский один из первых дал развернутую постановку вопроса о пролетарской лит–ре. Исходным пунктом и главной основой явилась здесь конечно ленинская постановка вопроса в знаменитой статье «Партийная организация и партийная литература» [1905]. Пролетарское лит–ое движение в статьях Луначарского начинало теоретически осмыслять себя и намечать свои пути. В начале 1907 в большевистском журн. «Вестник жизни» появилась историческая статья Луначарского «Задачи соц.–дем. художественного творчества» — одно из ранних программных выступлений пролетарской лит–ры, отчетливое и последовательное. Еще более четко сформулировал Луначарский основные принципы пролетарской литературы в нескольких «Письмах о пролетарской литературе», появившихся в 1914. Первое из этих писем называлось «Что такое пролетарская лит–ра и возможна ли она?» Луначарский справедливо писал, что не всякое произведение о рабочих, как и не всякое произведение, написанное рабочим, принадлежит к пролетарской литературе. «Когда мы говорим — пролетарская, то мы этим самым говорим — классовая. Эта лит–ра должна носить классовый характер, выражать или вырабатывать классовое миросозерцание». Опровергая ликвидаторские тезисы меньшевика А. Потресова о невозможности создания пролетарского искусства, Луначарский между прочим указывал на появившиеся уже сборники пролетарских поэтов, на непосредственное участие рабочих в беллетристическом отделе легальной рабочей печати. Статья заканчивалась знаменательными словами:
«Интерес у пролетариата к созданию и восприятию собственной лит–ры — налицо. Огромная объективная важность этой культурной работы должна быть признана. Объективная возможность появления крупнейших дарований в рабочей среде и могучих союзников из буржуазной интеллигенции также не может быть отрицаема… Существуют ли уже прекрасные произведения этой наиновейшей литературы? Да. Они существуют. Быть может, нет еще решающего шедевра; нет еще пролетарского Гёте; нет еще художественного Маркса; но огромная жизнь уже развертывается перед нами, когда мы приступаем к знакомству с социалистической литературой, ведущей к ней и подготовляющей ее».
В то же время Луначарский принимал живейшее участие в организации за границей первых кружков русских пролетарских писателей, среди которых были такие видные деятели, как Ф. Калинин, П. Бессалько, М. Герасимов, А. Гастев и др. В 1918–1921 Луначарский являлся активным деятелем Пролеткульта. Во время литературно–политической дискуссии 1923–1925 Луначарский не примыкал официально ни к одной из группировок, но активно выступал против капитулянтов, отрицавших возможность существования пролетарской лит–ры (Троцкий — Воронский), а также против ультралевых течений в пролетарском писательском движении (представленных гл. обр. так наз. напостовской «левой»). Луначарский участвовал в выработке резолюции ЦК ВКП(б) о политике партии в области художественной лит–ры [1925]. С основания в 1924 Международного бюро связей пролетарской лит–ры (ныне МОРП) и до II международной конференции революционных писателей (Харьков, ноябрь 1930) Луначарский возглавлял это Бюро. В художественной продукции Луначарский наиболее заметное место занимают драмы. Первая пьеса Луначарского — «Королевский брадобрей» — написана в тюрьме в январе 1906 и издана в том же году. В 1907 появились «Пять фарсов для любителей», в 1912 — книга комедий и рассказов «Идеи в масках». Наиболее интенсивная драматургическая деятельность Луначарского приходится на пооктябрьский период. Пьесы Луначарского характеризуются широким применением опыта буржуазной драмы времен восхождения западноевропейского капитализма. Философская насыщенность пьес придает им глубину и остроту, но и зачастую делает их спорными, ибо в них выражаются нередко спорные или явно ошибочные моменты философских взглядов автора. Так, в комедии «Вавилонская палочка» [1912] критика догматического метафизического мышления ведется не с позиций диалектического материализма, а с позиций эмпириокритического агностицизма (см. особенно последнюю пространную речь Меркурия). Крайне спорен самый замысел драматической фантазии «Маги» [1919]. В предисловии Луначарский оговаривается, что никогда не решился бы выдвинуть проводящуюся в пьесе идею «пан–психического монизма» как теоретический тезис, ибо в жизни он считает возможным опираться только на данные науки, тогда как в поэзии можно выдвинуть любую гипотезу. Такое противопоставление идейного содержания поэзии содержанию философии конечно ошибочно.
Иллюстрация: И. Нивинсккй. Заставка к мелодраме А. В. Луначарского «Оливер Кромвель» (М., 1920)
Значительно ценнее и интереснее попытки Луначарского создать пролетарскую историческую драму. Первая такая попытка — «Оливер Кромвель» [1920] — вызывает некоторые принципиальные возражения. Выпячивание исторической прогрессивности Кромвеля и беспочвенности левеллеров (хотя и обрисованных с симпатией) противоречит, во–первых, требованию диалектического материализма (в отличие от буржуазного объективизма) становиться на точку зрения определенной социальной группы, а не ограничиваться указаниями на прогрессивность или реакционность, противоречит, во–вторых, подлинному соотношению классовых сил в английской революции и во всех великих буржуазных революциях. Ибо только движение «беспочвенных» плебейских элементов города и деревни придавало борьбе такой размах, какой был нужен для разгрома старого порядка. Кромвели, Лютеры, Наполеоны могли торжествовать только благодаря левеллерам, крестьянским войнам, якобинцам и бешеным, плебейски расправлявшимся с врагами буржуазии. Есть основание предъявить драме Луначарского «Оливер Кромвель» упрек, сделанный Энгельсом Лассалю по поводу драмы последнего «Франц фон Зиккинген»: «На что, как мне кажется, вы не обратили надлежащего внимания, это на неофициальные плебейские и крестьянские элементы с соответствующим им теоретическим представительством». Значительно более бесспорна вторая историческая драма «Фома Кампанелла» [1922]. Из других пьес Луначарского отметим драму «для чтения» «Фауст и город» [1918] и «Освобожденный Дон–Кихот» [1923] — яркие примеры новой трактовки вековых образов. Образ Дон–Кихота служит например выявлению роли мелкобуржуазной интеллигенции в классовой борьбе пролетариата с буржуазией. Эти пьесы — характерные и интересные опыты критической переработки наследства молодой буржуазной драмы. Многие пьесы Луначарского неоднократно шли на сцене различных советских театров, а также в переводе и на заграничной сцене.
Из пьес на советские темы должна быть отмечена мелодрама «Яд» [1926]. Из художественных переводов Луначарского особенно важны переводы поэмы Ленау «Фауст», книги избранных стих. Петёфи и К. Ф. Мейера.
В заключение необходимо также отметить, что Луначарский является соавтором ряда киносценариев. Так, в сотрудничестве с Гребнером им написаны «Медвежья свадьба» и «Саламандра».
Библиография:
I. Книги Л. по вопросам литературы:
- Этюды критические и полемические, изд. «Правда», Москва, 1905;
- Королевский брадобрей, изд. «Дело», СПБ, 1906;
- Отклики жизни, изд. О. Н. Поповой, СПБ, 1906;
- Пять фарсов для любителей, изд. «Шиповник», СПБ, 1907;
- Идеи в масках, изд. «Заря», М., 1912;
- То же, издание 2-е, М., 1924;
- Культурные задачи рабочего класса, изд. «Социалист», П., 1917;
- А. Н. Радищев, первый пророк и мученик революции, издание Петр. совета, 1918;
- Диалог об искусстве, изд. ВЦИК, М., 1918;
- Фауст и город, изд. Лит.–изд. отдела Наркомпроса, П., 1918;
- Маги, изд. Тео Наркомпроса, Ярославль, 1919;
- Василиса премудрая, Гиз, П., 1920;
- Иван в раю, изд. «Дворец искусства», М., 1920;
- Оливер Кромвель, Гиз, М., 1920;
- Канцлер и слесарь, Гиз, М., 1921;
- Фауст и город, Гиз, М., 1921;
- Искушение, изд. Вхутемас, М., 1922;
- Освобожденный Дон–Кихот, Гиз, 1922;
- Фома Кампанелла, Гиз, М., 1922;
- Этюды критические, Гиз, 1922;
- Драматические произведения, тт. I–II, Гиз, М., 1923;
- Основы позитивной эстетики, Гиз, М., 1923;
- Искусство и революция, изд. «Новая Москва», М., 1924;
- История западно–европейской литературы в ее важнейших моментах, чч. 1–2, Гиз, 1924;
- Медвежья свадьба, Гиз, М., 1924;
- Поджигатель, изд. «Красная новь», М., 1924;
- Театр и революция, Гиз, М., 1924;
- Толстой и Маркс, изд. «Academia», Л., 1924;
- Литературные силуэты, Гиз. Л., 1925;
- Критические этюды, изд. Книжного сектора Ленгубоно, Л., 1925;
- Судьбы русской литературы, изд. «Academia», Л., 1925;
- Этюды критические (Западно–европейская литература), «ЗИФ», М., 1925;
- Яд, изд. МОДПиК, М., 1926;
- На Западе, Гиз, М.–Л., 1927;
- На Западе (Литература и искусство), Гиз, М.–Л., 1927;
- Бархат и лохмотья, Драма, изд. Моск. театр. изд–ва, М., 1927 (вместе с Эд. Стуккен);
- Н. Г. Чернышевский, Статьи, Гиз, М.–Л., 1928;
- О Толстом, Сб. статей, Гиз, М.–Л., 1928;
- Личность Христа в современной науке и литературе (об «Иисусе» Анри Барбюса), Стенограмма диспута А. В. Луначарского с Ал. Введенским, изд. «Безбожник», М., 1928;
- Максим Горький, Гиз, М.–Л., 1929.
II
- Кранихфельд В., О критиках и об одном критическом недоразумении, «Современный мир», 1908, V;
- Плеханов Г., Искусство и общественная жизнь, Собр. сочин., т. XIV;
- Авербах Л., Невольная рецензия. Вместо письма в редакцию, «На посту», 1924, 1/V;
- Полянский В., А. В. Луначарский, изд. «Работник просвещения», М., 1926;
- Лелевич Г., Луначарский, «Журналист», 1926, III;
- Пельше Р., А. В. Луначарский — теоретик, критик, драматург, оратор, «Советское искусство», 1926, V;
- Коган П., А. В. Луначарский, «Красная нива», 1926, XIV;
- Добрынин М., О некоторых ошибках т. Луначарского, «На литературном посту», 1928, XI–XII;
- Михайлов Л., О некоторых вопросах марксистской критики, там же, 1926, XVII;
- Добрынин М., Большевистская критика 1905, «Литература и марксизм», 1931, I;
- Сакулин П., Записка об ученых трудах А. В. Луначарского, «Записки об ученых трудах действительных членов Академии наук СССР, избранных 1 февраля 1930», Л., 1931;
- Сретенский Н. Н., Тихая заводь, рец. на ст. «Критика» в «Литературной энциклопедии», журн. «На литпосту», 1931, № 19.
III
- Мандельштам Р., Книги А. В. Луначарского, ГАХН, Л.–М., 1926;
- Ее же, Художественная литература в оценке русской марксистской критики, ред. Н. К. Пиксанова, Гиз, М.–Л., 1928;
- Ее же, Марксистское искусствоведение, ред. Н. К. Пиксанова, Гиз, М.–Л., 1929;
- Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия (1917–1927), т. I, Гиз, М.–Л., 1928;
- Писатели современной эпохи, т. I, ред. Б. П. Козьмина, ГАХН, М., 1928.
Р. К.