[19 октября (1 ноября) 1917 г.]
Дорогая Нюрочка!
Как я писал тебе в прежнем письме, я смогу сегодня написать тебе только коротенькую записку. Сегодня последний день конференции.
Что же будет?
Вот роковой и многосодержательный вопрос. Но некоторое хорошее дело все–таки уже сделано.
Я получил вчера твое письмо от 8 октября нового стиля. Порадовал меня самый факт его получения на 23 день после писем, приходивших на 40 и даже на 50. Но ты вновь пишешь в нем, что посылаешь письма почти каждый день: я получаю некоторые, но очевидно не все, ибо уж никак не чаще 2 раз в неделю.
Письмо твое немного грустное, бедняжечка моя. Что–то будет? Очень, очень, очень грозная ситуация. Нюрочка, мы на вулкане.
Письма мои к тебе, конечно, исторические. Как бы скоро не пошло это, ты будешь его иметь не раньше 10–23 ноября, а к этому времени создастся иная ситуация.
Но многие мои мечты пока исполнились.
Я едва ли не любимейший оратор–лектор, и притом для масс.
Я — товарищ Городского головы и хорошо справляюсь с большими и интересными, очень разнообразными задачами свежего и реального городского дела.
Я стою во главе огромного аппарата по народному образованию (Городских Народных Домов) с труппой в 68 чел., гуляниями, 5 театрами и т. д. И вот скоро пойдет «Борьба» Голсуорси в так сказать моей постановке и с моей вступительной лекцией (е. б. ж. — если будем живы — как писал Толстой).
Я созвал и веду первую в мире конференцию пролетарских культурно–просветительных обществ. Разве это не много?
Целую крепко тебя и Мышонка.
Твой, твой Толя.
РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 12. Л. 131.
Автограф.
Опубликовано: «Вопросы истории КПСС». 1991. № 2. С. 43.
