6 (19) мая [1917 г.]
19/V
Дорогая детка моя,
Едем скверно, и я благодарю бога, что вы не поехали, тем более, что именно на меня падает теперь такая масса политической и моральной ответственности, что вам я, должно быть, совсем не был бы в помощь.
После двух ночей в скверных вагонах (вместо 10 час. путешествия!) нас привезли в Стокгольм и отвели в ночлежный дом, до того загаженный, заплёванный, затхлый, что [даже] Соколов заявил, что на таких подушках нельзя спать без риска получить глазную болезнь, а в женском отделении с одной сделалась рвота едва она вошла в номер. Начался бунт. Большинство «лидеров» (прежде всего именно меньшевики) разъехались на автомобилях по отелям. Мы с Коном уняли бунт, а с другой стороны оказали давление на бессовестный русско–шведский комитет:1 заставили 27 больных или матерей с маленькими детьми развезти по отелям, остальным дать кровать и чистое постельное бельё. Я даже не завтракал, как потащили меня на разные политические и хозяйственные заседания. Шведы хотят нас отправить в 5 вагонах, тогда как мы не можем ехать и в 7, может быть отправят нас товарным поездом, только до Гапаронди мы будем ехать 4 дня! (вместо двух). Мы воюем из всех сил, даже грозим демонстрациями. Уверен, что уступят! Зато шведские «молодые» 2 — прелесть. Мы единогласно отвергли приглашение на банкет со стороны социал–патриотической партии Брантинга.3 Меньшевики юлили и хотели ради дипломатии отвергнуть под благовидным предлогом усталости и приглашение в тот же вечер к «молодым», но мы демонстративно отправились туда в числе 100 человек. Был прекрасный, незабываемый вечер. Я говорил от имени русских революционеров. Радек переводил. Прекрасный старик — мэр Стокгольма Линдхаген и другие нас приветствовали. Мы и они пели революционные песни и братались во имя русской и грядущей всеобщей революции. Из крупных меньшевиков был на том вечере только Мартынов. Но каково было наше удивление, когда мы узнали, что в то время, как мы все единогласно отвергли приглашение социал–патриотов и подписали выработанную Мартовым резолюцию, что не можем устраивать политических манифестаций вместе с Брантингом и Гюисмансом, — П. Б. Аксельрод пошёл туда и был в их президиуме! Явно Аксельрод или раскалывается с меньшевизмом, или потянет его за собой.
Меньшевики очень непопулярны в массе эмигрантов, едущих в Россию. Они постоянно стремятся захватить власть, а с другой стороны, оставляют «шпанку» и устраиваются «аристократически» в лучших отелях, в L* — классе и т. д. Я делю со всеми все невзгоды, сплю (вернее не сплю) на коротеньких скамьях, остаюсь в ночлежках, ем, как все. Поэтому именно я, да ещё Кон приобрели бесспорный авторитет. Нас действительно уважают, нам верят, без нас давно уже возник бы острый конфликт. Растёт по мере приближения к России и мой политический авторитет. Это хорошо. Ты знаешь, что я говорю это не из честолюбия. Троцкий не дождался нас, а, отдохнув всего 5 часов, помчал — молодчина! — в Россию. Я устал, но спокоен другим — Вашим здоровьем. Безумно люблю моих милых, и жду от них весточки. По получении этого письма телеграфируй в Петроград: Б. Монетная, 18 — для меня. Посылаю открытки. Целую, целую, целую.
Твой А.
РГАСПИ, Ф. 142. Оп. 1. Д. 12. Л. 19–21.
Автограф.
Опубликовано: «Вопросы истории КПСС». 1990. № 11. С. 31–32.
* Люкс — класс.
- Имеется в виду Стокгольмский эмигрантский (русско–шведский) комитет, созданный на время проезда русских политэмигрантов через Швецию в Россию. ↩
- Шведские «молодые» — левое течение в шведской социал–демократии. В годы империалистической войны «молодые» стояли на интернационалистской позиции, примыкали к Циммервальдской «левой». В мае 1917 г. они образовали Левую социал–демократическую партию Швеции, с 1919 г. партия присоединилась к Коммунистическому Интернационалу. ↩
- Социал–патриотическая партия Брантинга — Социал–демократическая рабочая партия Швеции, основана в 1889 г. Одним из ее организаторов и лидеров был Карл Брантинг (1860–1925), который в 1917 г. был членом коалиционного либерально–социалистического правительства Швеции. ↩
