Когда я вместе с несколькими товарищами созвал в Петрограде, за несколько дней до переворота, конференцию по вопросам пролетарской культуры,1 я, конечно, рисовал себе значение и роль вышедшей из этой конференции организации, приобретшей позднее название Пролеткульта, в иных формах, чем в какие она отлилась.
В то время государственная власть была чисто буржуазной, и пролетариату приходилось, на началах внегосударственной и отчасти антигосударственной самодеятельности, искать своих культурных путей.
Как задача поднятия умственного, этического и эстетического уровня образованности пролетариата, так и задача самостоятельного творчества, выработка своих классовых, только пролетариату присущих норм во всех этих областях, ложилась на молодые плечи этой организации.
Я с самого начала указывал здесь на полный параллелизм: партия в политической области, профессиональный союз — в экономической, Пролеткульт — в культурной.2
Теперь все изменилось, — нам приходится вновь и вновь задумываться о том, в какое отношение должна стать Коммунистическая партия к Советской власти; каковы должны быть законы взаимоотношений профессиональных союзов, с одной стороны, Совнархоза и других экономических органов Советского государства — с другой, какова должна быть граница между Пролеткультом — с одной стороны, и Наркомпросом — с другой?
Я сейчас не буру касаться двух первых вопросов, — упомяну только, что никому не приходит в голову находить партию излишней и заменить, ввиду почти полного персонального совпадения, Центральный Комитет Совнаркомом или Президиумом ЦИК, или еще что–нибудь в этом роде; никому не приходит в голову говорить о том, что партия и Советская власть ведут параллельную работу.
Всякому понятно, что это так и есть, так и должно быть, что работу эту, по существу, ведет сознательный коммунистический пролетариат, для которого в настоящее время и партия и Советская власть являются органами.
Пролетариат, наложив руку на государственную власть, овладев всем культурным достоянием страны, само собой разумеется, должен был создать органы для превращения школы всех типов, библиотек, музеев, театров, концертов, выставок, журналов и т. д. в орудие пролетарского просвещения.
Что это значит: пролетарского просвещения?
Это значит, во–первых, распространение тех общечеловеческих ценностей науки и искусства, вне которых нельзя быть знающим человеком, вне которых пролетариат останется варваром, вне приобретения которых он даже не сможет настоящим образом воспользоваться ни властью, ни орудиями производства, которые он завоевал.
Это — гигантская задача.
К ней мы должны прибавить еще одну: пролетарским просвещением надо называть также распространение чисто пролетарских идей, во–первых, в слабо просвещенных средах самого пролетариата, во–вторых, в массах крестьянства и физически трудящегося населения вообще, наконец, среди интеллигенции.
Имеет ли уже пролетариат подобное идейное достояние, которое можно считать для него самого бесспорным?
Да, в некоторых областях имеет; наиболее обработанные части марксизма, в особенности в области социологии и экономии, в меньшей степени в области истории и философии, могут в настоящее время определенно претендовать на законное место, на первое место в университетах, библиотеках и т. д.
Основа нашей практической политической программы есть чудесное достояние, долженствующее сделаться известным всем и каждому в политической пропаганде нашей, поэтому они должны проводиться через все органы государственной власти.
Но если даже мы учтем эти чисто пролетарские элементы, усвояемые государственным аппаратом и проводимые им в сознание масс, то и тогда мы увидим, что они представляют собой по объему своему сравнительно небольшую часть того, что является содержанием государственной культурной работы.
Кто же может отрицать, что в преподавании наук, например, мы должны пользоваться сейчас всем накопленным опытом? Быть может, нам удастся в некоторой степени изменить методы их преподавания, но и эта задача в высшей степени длительная.
В области искусства мы ни в коем случае не должны оставлять пролетариат чуждым всем дивным произведениям, которые накопил гений человечества.
Тут мы встречаем две крайности, от которых надо всячески предостеречь деятелей пролетариата, вступающих на путь государственной культурной работы.
Есть люди, которые полагают, что всякое распространение «старой» науки и «старого» искусства есть потворство буржуазным вкусам, проклятое культуртрегерство, заражение молодого социалистического организма кровью развалившегося старья.
Крайних представителей этого заблуждения сравнительно мало, но вред, приносимый ими, мог бы быть велик. Замечательно, что некоторые не по разуму усердные сторонники пролетарской культуры поют здесь в унисон с футуристами, которые тоже время от времени признаются в желательности чуть не физического истребления всей старой культуры и самоограничения пролетариата теми, пока еще совсем неубедительными опытами, к которым сводится искусство для них самих.
Нет, в тысячу первый раз повторяю, что пролетариат должен быть во всеоружии всечеловеческой образованности, он класс исторический, он должен идти вперед в связи со всем прошлым.
Отбросить науки и искусство прошлого под предлогом их буржуазности так же нелепо, как и отбросить под тем же предлогом машины на заводах или железные дороги.
Другая крайность заключается в том, что, увлекаясь общенаучной и общехудожественной культурной работой, люди говорят: вот это–то и есть настоящая пролетарская работа, если сдобрить все это, так сказать, помазать сверху марксистской социологией, коммунистической программой, то и получится нужное нам.
Нельзя достаточно противостать против этого. Великий пролетарский класс обновит постепенно культуру сверху донизу. Он выработает свой величественный стиль, который скажется во всех областях искусства, он вложит в него совершенно новую душу, пролетариат видоизменит также самую структуру науки. Уже теперь можно предугадать, в какую сторону разовьется его методология.
Если бы вздумали в настоящее время навязывать государственному аппарату задачи распространять только новое, только пролетарское, мы бы обрушили пролетариат в варварство, мы бы отсекли его корни, и нечего было бы удивляться, если бы плоды пролетарского творчества в области науки и искусства оказались бы при этом замедленными и чахлыми.
Дело государства — распространять истинно бесспорные знания, которые пролетариат завоевал лишь в нескольких областях, непосредственно смежных с его борьбой, и широкой волной орашать пролетарскую ниву всем тем богато оплодотворяющим материалом, которого он является наследником.
Но если бы, вследствие этого, заявили, что можно быть равнодушными к самостоятельным пролетарским исканиям, к работе представителей рабочего класса над выработкой собственных форм искусства и собственных путей в науке, то мы опять впали бы в самое прискорбное заблуждение.
Таким образом, обе задачи эти определенно и ярко ограничены: Пролеткульт ни в каком случае не должен считать первые ростки пролетарского искусства и пролетарской мысли (за исключением данных научного социализма) готовой ценностью и пытаться заменить ими ценности культуры предшествовавших ему эпох; не его дело также заботиться о распространении знакомства со всей областью «человеческой образованности» через свои органы: в первом случае он проявил бы самую неосторожную заносчивость, которую надо целиком предоставить футуристам; во втором — он вторгся бы в работу, которую пролетариат делает другой рукой, — в общегосударственную работу.
Но Пролеткульт должен сосредоточить все свое внимание на студийной работе, на подмечании и поддержке оригинальных талантов среди пролетариев, на создании кружков писателей, художников, всякого рода молодых ученых из рабочего класса, на создании разнообразнейших студий и живых организаций во всех областях физической и духовной культуры, с непременной задачей развивать там свободные и вольные, без натяжек и без выдумывания, семена, которые находятся в пролетарской душе.
Государство пролетарское, вернее — рабоче–крестьянское, не может не относиться с величайшим доверием и с величайшей заботой к такого рода молодым организациям, из которых будет постепенно распространяться тот свет и то тепло, которые в свое время значительно превзойдут все, что унаследовано нами. Это они создадут в области культуры тот новый мир, который мы основали в области политики, который мы осуществляем в области экономии.
Я думаю поэтому, что стремления, например, Отдела народного образования при Московском Совете к уничтожению Московского Пролеткульта совершенно неправомерны; они к тому же не могут увенчаться успехом, так как все другие российские Советы стоят на другой точке зрения, и было бы совершенно нелепостью воспретить московскому пролетариату иметь такую же организацию по самостоятельной выработке новых культурных ценностей, какие имеются теперь чуть не в каждом городе; уничтожить же повсюду столь богато разрастающиеся и дающие столько ценных плодов Пролеткульты Московскому Совету, к счастью, не по силам.
- Первая конференция пролетарских культурно–просветительных обществ состоялась под председательством А. В. Луначарского 16–19 октября (29 октября — 1 ноября) 1917 года в Петрограде. ↩
- Пытаясь в этой и следующей статьях наметить разграничение функций Наркомпроса и Пролеткульта и стремясь отстоять самостоятельность Пролеткульта как преимущественно художественно–творческой организации, Луначарский в то время не придавал должного значения гегемонистским претензиям руководителей Пролеткульта, рассматривавшим Пролеткульт не как одну из руководимых партией и государством творческих организаций, а как самостоятельную, независимую от партии и Советского государства классовую организацию пролетариата. «…Как партия является лабораторией политической линии для стоящего у власти советского большинства коммунистов, чтобы реализовать политическую программу в государственном масштабе, так и культурно–просветительная организация пролетариата является лабораторией, чтобы осуществить революционно–культурную программу пролетариата в том же государственном масштабе, — и, разумеется, в мировом», — разъяснял свою позицию журнал «Пролетарская культура» (1918, № 1, июль, стр. 27). Эта позиция была закреплена в «Плане организации Пролеткульта», принятом на съезде Всероссийского совета Пролеткульта 24 января 1919 года: «Пролеткульт есть культурно–творческая классовая организация пролетариата, как рабочая партия — его политическая организация, профессиональные союзы — организация экономическая» («Пролетарская культура», 1919, № 6, февраль, стр. 26). Ошибки Пролеткульта подверглись в 1920 году партийной критике, вместе с тем было разъяснено положительное отношение партии к инициативе рабочей интеллигенции в области художественного творчества («О пролеткультах. Письмо ЦК РКП», опубликованное 1 декабря 1920 года в газете «Правда». — См. «О партийной и советской печати. Сборник документов», изд. «Правда», М. 1954). О нечеткой позиции Луначарского по отношению к Пролеткульту см. в примеч. к выступлению Луначарского на Первом Всероссийском съезде Пролеткультов. ↩
