12 заседаний! 36 часов работы, не считая закулисной! Пора подводить первые итоги. Каковы же они? С точки зрения результатов в деле разоружения они буквально равны нулю. Не шутя!
36 часов разговора, чтобы не сделать ни намека в смысле движения вперед.
Первая половина той части сессии, которая протекла до сих пор, была занята позорной борьбой против советского предложения, являющегося веревкой, брошенной в яму, где сидят представители 25 держав.
Им нельзя вылезать из ямы. Они обязаны быть верными наказу пославших их, который гласит: «Не смейте делать дела, не смейте и признаваться, что его не хотят делать, делайте вид, будто делаете дело».
Унизительный наказ, который с упорством, хотя и без искусства исполняют эти дрессированные человечки!
Тужились доказать непрактичность советского предложения. Как облака дыма ветром — так развеивалась вся эта мнимая аргументация от логики, от политики Литвинова.
Долгая возня расстраивала нервы барыни–буржуазии. Она была действительно неуклюжей. Зачем все эти «ужимки», которые только повышают репутацию советской делегации? спрашивал не лишенный влияния не только «швейцарский», но и «камердинерный» «Журналь де Женев».
«Тайме» писала о кризисе председательствования, так как Лоудон не умеет показать сильной руки, «Дейли телеграф» — о проявленной комиссией трусости!
Наконец отклонили проект, не решительно, не совсем, оглядываясь на негодующее общественное мнение масс.
И Кешендун с развязной флегмой заявил после этого, что он все время молчал, ибо комиссия вынуждена была «заниматься не серьезным делом».
Государственный муж принял меры, чтобы никак не ангажировать Великобританию. «Морские вооружения, — сказал он, — должны стоять в стороне: великие державы моря еще не договорились. В остальном Британия не милитаристическая страна. Ее силы на земле и в воздухе не велики, она уже сделала все в отношении разоружения. Но другие державы должны поторопиться. Комиссия должна приступить к серьезной работе, иначе она станет посмешищем мира (так и сказал величественный лорд!). Этому будет радоваться советская делегация, прибавил он, но это будет бедствием».
Ну вот. Прошло еще шесть заседаний с тех пор.
За это время отвергли германское и советское предложения о химической войне. Отвергли германское предложение, поддержанное советской делегацией, о бомбометании. Отвергли советское предложение о сокращении колониальных аэрофлотов и об общем сокращении их.
А приняли–то что?
Ничего!
Правда, Лоудон поздравлял комиссию с «многосодержательной декларацией Гувера — Гибсона».
Событию постарались придать большое значение.
Выскочил в прессе французский «социалист» Поль Бонкур вне себя от радости, что Гибсон согласился на компромисс в вопросе о методах учета сил флота, которые он когда–то предложил. Американский морской живоглот Бриттен заявил, что САСШ пошли на такую уступку, которая равносильна для Англии выигранному у Америки морскому бою и т. д.
Но все это сущие пустяки и сущая реклама.
При ближайшем рассмотрении гибсоновской декларации выяснилось, что конкретного в ней ничего нет.
Именно отсутствие в ней конкретности и заставило Гибсона обернуть свое предложение в гуманные принципы, в нечто, что могло бы завоевать широкие симпатии. Но… тут Гибсона ожидал курьез, сразу подмеченный и отмеченный Литвиновым как только он вздумал «заговорить благородно», он попросту повторил ряд положений советской делегации. У Литвинова взято было положение не ограничения, а сокращения вооружений со всей аргументацией. У Литвинова взята была защита малых армий, получаемых из больших путем пропорционального сокращения, у Литвинова взята была характеристика пакта Келлога.
Когда Литвинов указал на все это, Гибсон расхохотался со смесью хитрости и конфуза, как фокусник, ловкую «штучку» которого разоблачили, признавая его ловкость.
Но с тех пор Гибсон уже показал, что высокие принципы, надетые им для праздника, как плюмаж на шляпу, уже сняты ими, и что все эти «словеса» для него одно шарлатанство, а не горькая серьезность, как для трудящихся масс, представителем которых без различия стран земного шара является советская делегация.
«Journal de Geneve», подловатая, клеветническая и до мозга костей мещанская газетка, раболепствующая перед большой буржуазией, вдруг для красного словца сказала в своей передовице от 25 апреля по поводу Гибсона подлинную фразу. Вот что мы читаем там:
«В своей декларации г–н Гибсон не побоялся немного поморализовать: «истинное разоружение, — сказал он, — вытечет из нового отношения к употреблению силы… Если мы честны, если наши торжественные обещания чего–нибудь стоят, то нам не нужен мир, отягощенный вооружениями»».
«Очевидно! Все в этом», — восклицает забывшая свое раболепие желтенькая газетка. «Если бы мы были честны… все стало бы иным… Но…»
Превосходное «но».
Вот в этом отношении результаты заседаний комиссии богаты. Не смею сказать, что это наилучшее свидетельство бесчестности буржуазии, какое видел мир, но это одно из лучших.
