Подробный доклад о постановке политической работы в 12–й армии, бывшей главным объектом моей работы, будет доставлен помощником моим тов. Лещенко на днях, так как в настоящее время приводятся в порядок документы и приложения, которые должны этот доклад сопровождать.
Настоящий же доклад имеет своей целью общую обрисовку положения тех военных частей, которые удалось посетить, и населения тех местностей, в которых они расположены.
Посетив штаб Южфронта, я условился с тов. Сталиным на этот раз поехать в 12–ю армию, так как как раз 12–й армии предписано было через несколько дней начать наступление на Чернигов, ввиду чего мы и считали наиболее важным поднять елико возможно агитацию в частях, предназначенных к активному наступлению.
В месте расположения главного штаба, в г. Серпухове, мною устроен был большой митинг, на котором присутствовало не менее полутора тысяч красноармейцев.
Из впечатлений этого митинга отмечу большой успех, с которым приняты были чрезвычайно отвечающие моменту стихотворения мобилизованного пролетарского поэта Садофьева. Этого талантливого человека необходимо использовать возможно шире именно как участника митингов и празднеств, как поэта–агитатора.
Здесь же я нашел несколько товарищей, мобилизованных из Петрограда. Среди них тов. Лисовский, бывший комиссар печати Северной области. С его слов и со слов других товарищей я должен обратить внимание на одну безусловную ненормальность в использовании мобилизованных коммунистических сил.
Зачастую вновь присылаемые товарищи обладают большим авторитетом и большим опытом, чем те, порою первые попавшиеся лица, которым, за неимением лучших, отданы были политотделы, дивизии и бригады.
Местные работники чувствуют в наплыве коммунистов из Центра известную опасность и конкуренцию и встречают их до крайности недружелюбно. Порою на этой почве можно наблюдать вещи горькие и смешные. Чуть не первоклассные работники заняты какой–нибудь ничтожной канцелярской работой или просто шатаются из угла в угол голодные и холодные, не имея никакого определенного занятия.
В то же время, с другой стороны, они наблюдают крайне бюрократическое, вялое отношение к своей работе прежде работавших лиц и ничего не могут против них поделать. Тов. Лисовский, высокоответственный коммунистический работник, говорил мне, что он не может добиться никакого толку и после обращения к заведующей Политуправлением армии тов. Землячке, которая встретила крайне недоброжелательно и сухо все его жалобы.
С другой стороны, не могу не отметить, что есть и обратное явление, т. е. что вновь приезжающие коммунисты, мало знакомые с делом в силу своих постов или своей репутации в тылу, намереваются тотчас же играть своего рода оберинспекторов и сверхконтролеров по фронту, для чего они на самом деле не имеют достаточно опыта.
Очевидно, надо найти какую–то среднюю линию. Работников, приезжающих на фронт, необходимо рассортировывать гораздо более тщательно, чем это до сих пор делается. Я знаю, например, что такой выдающийся и талантливый человек, как член Коллегии Наркомпроса тов. Шапиро, вместо усиленной работы, которую он вел, не будучи мобилизованным, вынужден был в Рязани ограничиваться двумя лекциями в день в какой–то небольшой военной школе. Это, конечно, не означает (пропуск в тексте) труд коммунистов, в виду военного положения, а просто растрачивать даром коммунистические силы.
Меньше всего <можно> ждать улучшения положения в этом смысле от Политуправления Южфронта. Прибавлю не только мое мнение, а и мнение целого ряда политических работников и членов Реввоенсоветов армий, что вообще Политуправление фронта — звено совершенно излишнее. В сущности, это небольшая канцелярия, руководимая, правда, очень энергичным и способным человеком, тов. Потемкиным, который решительно не может обрести себе настоящего места. Давать общие директивы? Но их должно давать Политуправление Республики, а от местной работы фронтовое управление, конечно, оторвано, ибо каждая армия имеет более или менее точно установленный аппарат.
Я думаю, что было бы весьма целесообразным сокращение всякого рода волокиты, если бы фронтовые политуправления были устранены вовсе и Управление армии сносилось бы непосредственно с Центральным Управлением. Управлениям же армии надобно, по–моему, в отношении распределения сил дать весьма обстоятельную инструкцию с указанием тщательно разбираться в прошлой деятельности и вообще характеристике поступающих коммунистов; и лучше уж отправлять их прямо в ряды Красной Армии в качестве политкрасноармейцев, чем оставлять их на задворках с неопределенными занятиями или приспособлять к канцелярской работе.
Выехав вместе с товарищами Сталиным и Егоровым, я мимоходом посетил штаб 13–й армии, находящейся в Паточной, но здесь я провел только несколько часов и получил любезное приглашение от Реввоенсовета непременно приехать в 13–ю армию.
В 12–й армии я остался довольно долго и обследовал ее довольно обстоятельно.
12–я армия производит весьма благоприятное впечатление, хотя, конечно, в отдельных случаях встречаются значительные недостатки, являющиеся не виною ответственных лиц, а их бедою.
Начну именно с этих недостатков. Самый главный из них — ужасное санитарное положение некоторых военных частей. В этом отношении особенно тяжелое положение дивизии, расположенной в Фастове и окрестностях Киева. Более половины красноармейцев этой дивизии выбыло вследствие эпидемии возвратного тифа с огромною смертностью. Количество врачей там крайне недостаточно, но 12–я армия вообще располагает ничтожным количеством врачей. Медикаменты есть, но совершенно нет белья, мыла. Красноармейцы страшным образом обовшивели, а отсюда, конечно, и не прекращается эпидемия.
Равным образом, как в смысле санитарном, так и смысле обмундирования в чрезвычайно тяжелом положении находятся части 12–й армии, расположенные в области Житомира. Положение других частей 12–й армии (действовавших против Чернигова, находящихся в ближайшем тылу) несколько лучше. В последнее время замечается улучшение в обмундировании, которое вызвало вместе с победами под Петроградом и на Южном фронте значительную перемену в настроении войска.
Несмотря на то, что продовольствие войска оставляет желать много лучшего и что те ужасающие условия, о которых я говорил по отношению к войскам Киевского и Житомирского округов, в ослабленной мере имеют место и для остальных частей, тем не менее письма красноармейцев, которые проходят через цензуру и являются абсолютно не фальсифицированным отражением настроения армии, показывают огромный подъем. Красноармейцы с удовольствием пишут о том, что получили новое обмундирование, часто даже преувеличивают те пайки, которые они получают, из желания прихвастнуть или успокоить своих близких. Во всех письмах сплошь с одушевлением говорят о начавшихся победах над Деникиным и обещают возвратиться победителями. Между тем, по заявлению тов. заведующего цензурой красноармейских писем, еще две недели тому назад от них можно было придти в отчаяние, такими черными красками рисовали они казарменную жизнь и так от них веяло унынием. Всякое улучшение в обмундировании, в обстановке казарм, всякий лишний клуб, всякое свидетельство заботы о красноармейцах находят с их стороны необычайно благодарный прием.
В отношении политической работы, как видно будет из обстоятельного доклада, положение 12–й армии вполне удовлетворительно. Политуправление располагает в настоящее время почти достаточными силами, для того чтобы обслужить в агитационном отношении все части армии.
Дело общего политического влияния на армию здесь продвинулось дальше, чем в других армиях, на мой взгляд (чем в 14–й, безусловно), антисемитизм испаряется, симпатия к коммунистам растет.
Партийная неделя дала замечательные результаты (до 5 тысяч новых членов красноармейцев). Общее руководство Политуправлением находится в руках тов. Валентинова. Я отдаю должное большой энергии и организаторскому дару этого товарища, но не могу не упомянуть, что в деле дисциплинирования коммунистов, деле, конечно, необходимом, тов. Валентинов проявляет порою чрезмерную суровость, что вызывает буквально сотни жалоб. Думается, что тех же результатов можно достигнуть с меньшей нервностью в отношении к подчиненным.
Несколько хуже обстоит дело культурно–просветительное, Оно немного запущено в 12–й армии. Тем не менее есть интересные работники и в этой области. В ближайшем будущем я думаю опубликовать особый этюд в «Известиях» или «Правде» об очень интересных явлениях в области красноармейского театра, где своеобразный подход и значительный успех обрела тов. Деева, руководящая этой секцией.
Наиболее благоприятное впечатление оставляют военные школы. Во время пребывания моего в г. Клинцах я подробно познакомился с большой тамошней школой красных курсантов и там же расположенной школой политической пропаганды для кавалеристов. Эту последнюю школу затевают переделать также в школу красных командиров. Кажется, этот вопрос уже решен, хотя по этому поводу я застал большие разногласия. Эта кавалерийская школа, недавно начавшаяся, произвела на меня также благоприятное впечатление дисциплиной, выправкой, усердием, с каким курсанты относятся к своим занятиям. Но особенно блестящее впечатление произвели на меня командные курсы в г. Клинцах. Столь хорошо поставленные курсы я видел до сих пор только разве в Костроме (из провинциальных). Школа живет самой интенсивной жизнью, сознательной; молодцеватая выправка, замечательная дисциплинированность и какой–то веселый подъем и искреннее дружелюбие по отношению к представителям Советской власти вместе с рациональной, интенсивной одновременно и военно–технической, и политической работой производят очаровательное впечатление. Парады как в г. Клинцах, так и в Новозыбкове показали, что и внешность частей доведена до высокого уровня.
Не могу не отметить несколько лиц из второстепенного персонала, которые произвели на меня впечатление превосходных работников, заслуживающих всяческого поощрения. К таким относятся комендант города Клинцы тов. Беккер (пока не коммунист, но преданнейший Советской власти человек), который прямо поражает как своей кипучей энергией, так и умением избегать острых углов и активно налаживать совместную работу между армией, гражданскими властями и населением.
Чрезвычайно благоприятное впечатление производит также начальник гарнизона этой армии, в настоящее время коммунист, человек серьезный, скромный и в высшей степени дельный. Молодой комиссар упомянутых мною курсов тов. Рафаил, недавний коммунист, талантливый журналист и недурной оратор, тоже заслуживает быть отмеченным, хотя недавно его постигла большая неприятность, вследствие неосторожно напечатанной в газете, которую он редактировал, слишком запальчивой статьи о тыле.
Отмечу также замечательные организационные способности заведующего Политотделом кавалерийской дивизии, расположенной в Новгород–Северске, тов. Эдельмана.
В Новозыбкове не нахвалятся изумительной в своем роде службой бывшего унтер–офицера, а ныне заведующего управлением по формированию войск тов. Звездова.
Позднее я был и в противоположном конце расположения 12–й армии, именно в Гомеле и в Новой Мельце. Там я также застал образцовый порядок и интенсивную работу по подъему политического и служебного уровня войск и по формированию.
Город Гомель представляет собой настоящую клоаку всякого рода спекуляции и контрабанды. Но вместе с тем нигде не замечал я такой дружной плодотворной работы между коммунистами, руководящими гражданской жизнью, и военными.
Отдел народного образования под руководством тов. Брехничева, можно сказать, преобразил город. Несмотря на близость фронта, ему удалось развить интенсивнейшую культурную деятельность среди детей, подростков и рабочих, причем армия оказалась в состоянии не проглатывать все учебные заведения и всю местную культурную жизнь, как она это делает в других местах, а согласовать свою работу с работой отдела. Особенной похвалы рядом с целой массой интересных черт в работе Брехничева заслуживает агитпункт на огромном гомельском вокзале. Как известно, в Гомеле имеются чрезвычайно обширные железнодорожные мастерские и важный узел. Зал третьего класса вокзала превосходно расписан революционными фресками. В нем раздается даром и довольно регулярно значительное количество местных и московских газет, по вечерам устраиваются кинематографические сеансы и концерты. Публика относится ко всему этому с огромным вниманием.
Местный военный совет Гомельского укрепленного района ведет дело умело и тактично. Фактической главой его является старый коммунист тов. Серафимов. Между прочим во время моего пребывания там получилось какое–то неопределенное указание о переводе в распоряжение Политуправления Республики тов. Серафимова. Вероятно, дело идет о нем. Сам тов. Серафимов просил меня взять его из Гомеля (хотя в интересах Гомеля об этом нельзя не пожалеть) и рекомендовать его, как это уже должен был сделать тов. Механошин, в качестве дипломата для Ближнего Востока. Тов. Серафимов прекрасно говорит по–гречески и по–турецки. Конечно, положиться на него и в смысле его сознательности, и в смысле находчивости можно вполне.
В 12–й армии был я во время побед, и это, конечно, сказалось на настроении, но в общем, повторяю, я вынес самое светлое впечатление от успешности той работы, которая в этой армии производится.
Я приписываю это прежде всего прекрасному подбору Реввоенсовета этой армии. За время моего пребывания в 12–й армии я научился глубоко ценить и уважать как превосходнейших организаторов, людей исключительной мужественности, с широким горизонтом, с умением заслужить симпатии красноармейцев всех трех членов этого Реввоенсовета, тт. В. П. Затонского, С. И. Аралова и, быть может, в особенности и в первую голову <Н. И.> Муралова.
Впечатление очень обстоятельного, очень умного и увлеченного своим делом человека произвел на меня также и командир т. Межанинов.
Что касается населения, то, несмотря на сильный голод в местах расположения 12–й армии, несмотря на то, что дает себя чувствовать топливный кризис (непростительный и искусственный, так как дров кругом сколько угодно), все же под влиянием побед, а отчасти, быть может, и того вполне приличного отношения, которое, в конце концов, достигнуто между военными частями и населением, последнее настроено дружелюбно.
Многократные выступления мои перед рабочими разных фабрик, железнодорожниками, учащими и учащимися встречались с энтузиазмом и свидетельствовали о несомненной симпатии населения к Советской власти <…>
Белые, уходя из Чернигова, подвергли его систематическому разграблению, и хотелось бы подчеркнуть контраст между ними и поведением наших войск. Этого благодаря факту пьянства не удалось сделать. Тов. Муралов хотел строго подтянуть ответственных лиц за такую распущенность.
В то время, как 12–я армия крепнет, в рядах ее противников замечается разложение. Заметно разрыхленнее становятся деникинцы, и начинают интенсивно разлагаться поляки. В особом порядке мне поручено наладить с Комиссариатом торговли и промышленности вполне возможное дело закупки через гомельских контрабандистов из рук непосредственно польских легионеров не только провианта, но даже оружия.
Положение 12–й армии на границе фронта Южного и Западного часто приводит к неприятным результатам. Это относится в особенности к военным комиссарам расположенных там уездов. Так, военный комиссар т. Клинцов заявил мне, что одновременно подчинен 12–й армии, черниговскому губернскому военному комиссару, гомельскому губвоенкому и штабу Западного фронта, в результате чего он совершенно потерял голову от необъятного количества отчетов, которых от него требуют, и часто от совершенно противоположных приказов, которые он получает большею частью скрепленными разными угрозами. С этим делом надо во что бы то ни стало покончить. Крайне необходимо, чтобы Гомельская губерния приобрела, наконец, отчетливые формы и чтобы все относящиеся к ней уезды подчинялись единственно и исключительно гомельским губернским властям, а в экстренно военном отношении штабу 12–й армии и только.
Вот то общее впечатление и замечания, которыми могу поделиться в результате этой моей поездки. Прибавлю, что огромное количество выступлений большею частью в нетопленных помещениях и часто на площадях, которые мне пришлось там сделать, в конце концов сказались болезнью, так что кончил я свою поездку при сильно повышенной температуре и почти совершенно потеряв голос. Только это обстоятельство заставило меня согласиться с увещаниями т. Муралова, решительно воспротивившегося моей поездке в таком состоянии в Чернигов, куда, как известно, железнодорожного сообщения нет.
В настоящее время я обратился в Оргбюро Центрального Комитета и обращаюсь равным образом к Вам с просьбой предоставить мне несколько недель для работы в Наркомпросе. Всякого рода недоразумений и неисполненной работы накопилось там очень много. Дальнейшая моя отлучка от этой работы грозит привести к весьма существенному ущербу, между тем достигнутые Красной Армией на всех фронтах результаты делают активную агитацию менее необходимой.
Уполномоченный Политуправления Реввоенсовета Республики
Нарком <А. Луначарский>
