Товарищи, я не могу сказать, что доклад т. Луначарского меня удовлетворил со стороны как раз самой сущности его темы, т.–е. по вопросу о социалистической культуре, об условиях строительства этой культуры и, наконец, по вопросу об известном кризисе нашей советской культуры, частным проявлением которого являются описанные им здесь явления т. — назыв. упадочности. Поэтому я хотел бы здесь сделать на первый взгляд длинную диверсию в сущность вопроса. Однако, я постараюсь быть кратким.
Я постараюсь вам показать, какая есть связь между такими положениями, как неравномерное развитие капитализма, и между хулиганством в 1927 г. в Советской России. Наша революция, товарищи, победила вследствие того, что благодаря именно неравномерному развитию капитализма на нашей территории сила сопротивления капитализма оказалась наиболее слабой в период потрясений, вызванных мировой войной. В результате закона неравномерного развития капитализма получается неравномерное приспособление производственных отношений к производительным силам. Производительные силы развиты гораздо больше в странах, как Германия, Англия, а приспособление производственных отношении нового, социалистического типа к производительным силам началось в стране экономически гораздо более отсталой. Это положение является чрезвычайно оригинальным, своеобразным и связано с целым рядом последствий, которые мы ни в коем случае не можем считать продуктом нормального строительства социализма после захвата власти пролетариатом. Когда мы подходим ко многим явлениям нашего быта, нашего строительства, в частности к тем явлениям, которые нас заставили сегодня собраться, то мы никогда не должны забывать того, что социалистическая революция победила только на определенном участке земли. Мы живем в условиях задержки и, как показал опыт, довольно длительной задержки мировой пролетарской революции. При таком положении, даже априори, можно сказать и предсказать, что целый ряд явлений, целый ряд препятствий в строительстве социализма в нашей стране будет проистекать из факта изолированности этого строительства. Если мы под таким углом зрения подойдем к некоторым вопросам социалистической культуры у нас, в частности к тем явлениям, на которых здесь остановился т. Луначарский, то в таком аспекте они будут для нас гораздо ясней.
Мы, товарищи, победили в стране, производительные силы которой гораздо более слабы, чем в странах, в которых социализм еще не победил. За это приходится платить. И многие отрицательные явления, которые мы в настоящее время наблюдаем в нашем строительстве, являются результатом того, что диктатура пролетариата, национализация промышленности осуществились впервые в стране, которая в экономическом и культурном отношении — в данном случае приходится говорить больше о культуре — чрезвычайно отстала от тех стран, где мы можем рассчитывать на классическую социалистическую революцию и классическое социалистическое строительство на другой день после переворота.
Мы победили благодаря союзу пролетарской революции с аграрной крестьянской революцией. Период гражданской войны закончился благополучно для советской республики, начинается период строительства. Перед нами встает тогда следующий вопрос: из какого материала строить, на основании каких принципов строить, и с какими элементами, накопленными в предыдущий период на борьбе с капитализмом или самим капитализмом, мы можем строить социалистическую культуру. И, вот, то, что мы теперь наблюдаем, в сфере нашего быта и культуры, я иначе не могу назвать, как кризисом приспособления человеческого материала к новым производственным отношениям. Чего прежде всего нам нехватает? Нам прежде всего нехватает достаточной материальной базы для более быстрого культурного движения вперед. А, с другой стороны, нам нехватает человеческого материала, который был бы адекватен социалистической структуре нашей промышленности. Мы имеем здесь явную диспропорцию, явные ножницы между тем огромным шагом вперед, который мы сделали в Октябре, национализировав или вернее социализировав нашу промышленность с одной стороны, и культурным уровнем тех масс, которые могли бы выступить активными социалистическими строителями и в смысле государственного управления и в смысле руководства хозяйством. Вот эту диспропорцию нам предстоит преодолеть. Мы имеем здесь явный кризис.
Каждая система производства из наличного зоологического наследства, которое она получает, выявляет и развивает те способности и стимулы у людей, которые прежде всего подходят к данной структуре. Если вы возьмете товарное хозяйство, при нем индивидуализм, погоня за личным интересом, конкуренция на экономическом поле, апелляция к личной заинтересованности и т. д., все это естественно мобилизует в человеческой природе, в биологическом наследстве, такие стимулы, которые больше всего подходят к товарному хозяйству, которые лучше всего могут быть привинчены к экономической машине данного типа. На протяжении более чем полутысячелетнего своего существования товарное хозяйство стихийно нащупало в человеческом материале то, что ему было нужно, систематически приспособляло к себе человеческий характер и создало такие стимулы к труду и навыки в общежитии, которые свойственны данной системе. Такого же свойства огромную работу должна проделать наша революция для того, чтобы из человеческого материала, полученного с одной стороны в качестве зоологического наследства с другой стороны из наследия исторического периода, отбрасывая все нам враждебное, взять то, что нужно для социалистического строительства. Нужно приспособить человеческий тип к новой системе общественных отношений. Насколько колоссальна предстоящая нам здесь работа, насколько здесь мы сделали еще ничтожные шаги и насколько опасно хвастовство, самохвальство и пустословие в этом деле, это ясно всякому серьезному и вдумчивому революционеру. Если представить себе ясно, что из себя представляют настоящие социалистические отношения в сфере труда, в сфере распределения, ответственности, в области самоуправления масс, в области индивидуальной ответственности каждого перед коллективом, в сфере чисто–товарищеских отношений в быту и т. д., и т. д., станет очевидно, что в данном направлении мы сделали ничтожные шаги. Буржуазные влияния на нас пробиваются с такой стороны, где мы их часто совсем не ожидаем. Регистрировать это, это значит рассказать историю нашей борьбы, историю наших успехов и неудач на протяжении 10 лет после Октябрьской Революции.
Приспособление к новой системе отношений человеческого материала только началось. Насколько здесь велика разница по части тех стимулов, к каким апеллировало товарное хозяйство, можно видеть из следующего.
В капиталистическом обществе хозяйство ведется и человеческие потребности удовлетворяются при действии стихийного регулятора производства — закона ценности, сцепленного в области непосредственных стимулов к хозяйственной деятельности — с личным интересом.
Перенесемся в нашу систему. Что здесь изменилось? Мы индивидуалистический принцип, стремление к личной выгоде подорвали самым фактом национализации промышленности. Вместо отдельного предпринимателя, который как хозяин данной фабрики был заинтересован в максимальном развертывании производства, который боялся за каждую копейку, потому что это его копейка, его — Коновалова, Саввы Морозова и т. д., у нас огромный коллектив, которому все это принадлежит. Но тем самым мы взяли на себя задачу воспитать совсем другие стимулы к труду, для того, чтобы вся эта машина работала не хуже, чем капиталистическая, а лучше ее.
Приходится при новой группировке людей в производстве перекраивать и их характер, перевоспитывать их стимулы к труду, изменять их отношения друг к другу. А люди каковы? С одной стороны, это рабочие, которые видели капиталистическое общество, с, ним боролись, а с другой стороны, молодежь, совершенно свежая молодежь, которая капиталистических отношений не видела и настоящей борьбы с капитализмом, классовой борьбы не вела. Из этих элементов приходится строить. И здесь, мы, товарищи, имеем кризис, «кризис недопроизводства» социалистической культуры. Это приспособление человеческого материала к нашим новым отношениям чрезвычайно отстает, запаздывает. Оправдывается старое положение марксизма относительно того, что психология человеческая является фактором тормозящим, экономика является фактором ведущим. В смысле структуры государственного хозяйства, в смысле приступа к плановой борьбе с рынком и т. д., мы вышли за пределы того, что может дать самый прогрессивный, напр., американский капитализм. Но если мы возьмем наш человеческий материал с точки зрения зачатков социалистической культуры, воспитание социалистических стимулов к труду, воспитание нового человека, то в этом отношении мы страшно отстали. С другой стороны, мы, имея исторически высокую структуру нашего государственного хозяйства, как коллективного хозяйства, мы имеем крайне низкий уровень развития производительных сил, благодаря этому крайне низкий уровень всей нашей материальной базы и вследствие этого огромные затруднения в деле строительства не только социалистической, но и всякой культуры вообще.
Здесь, товарищи, нам приходится расплачиваться за то, что мы строим социализм в одной и притом отсталой стране. Нам приходится платить за наши успехи во время натиска на капиталистическое общество в 1917 г. медленным темпом движения вперед после переворота. Нам приходится, опираясь только на собственные ресурсы, проводить строительство новой культуры, которое в условиях поддержки нас мировой революцией проходило бы гораздо более беспрепятственно, с гораздо большей быстротой, при гораздо более благоприятном соотношении сил между социалистическими и буржуазными тенденциями. Вот как выглядит основной фон. Он выглядит таким образом, что на более низкой базе производительных сил, при крайне низком наследстве предыдущей культуры, хотя бы даже буржуазной, при крайней недостаточности материальных ресурсов, со сравнительно немногочисленным пролетарским классом мы должны вести свою стройку, стройку нового типа, строить новую культуру, обволакиваемые ежечасно мелкобуржуазным морем внутри, атакуемые буржуазной культурой извне.
Теперь, товарищи, дальше перейду к ряду конкретных вопросов. Что же нужно для того, чтобы это движение вперед было наиболее быстрым при наших скромных материальных ресурсах? Здесь я должен указать на одно затруднение перед которым мы стоим. Представим себе организацию социалистического хозяйства допустим в современной Германии, в современной Англии. Большинство населения там составляет пролетариат, уже вышколенный капитализмом, имеющий очень большую трудовую культуру. Это между прочим термин, о котором очень своевременно напомнил т. Бухарин в своем фельетоне в «Правде», указывая, что наша молодежь основательной трудовой культуры, к сожалению, не имеет. Это правда. В этом отношении европейский пролетариат, имеющий огромную трудовую культуру, в большинстве находящийся в странах экономической культуры, легче будет строить свое государственное хозяйство. Овладев властью, он не будет проходить азов, он бросит все стимулы саможертвования, солидарности, внутренней дисциплины и т. д., и высокой трудовой культуры, в сферу строительства социалистического хозяйства. Это возможно в странах, которые будут иметь классический тип строительства социализма на другой день после пролетарской революции. У нас же другое положение. Мы осуществляем пролетарскую революцию в союзе с мелкой буржуазией, которая в стране преобладает, с мелко–буржуазной интеллигенцией и деклассированными элементами, которые пошли в борьбу, потому что были вышиблены из производственного процесса в старом обществе. Вместе с мелкой буржуазией пролетариат проделал натиск на буржуазное общество, провел гражданскую войну, а теперь, когда мы перешли к социалистическому строительству, оказывается, что масса эта совершенно не однородна. Те элементы которые к нам примкнули в силу связи нашей пролетарской революции с аграрной революцией, эти элементы в большинстве, естественно, отхлынули назад. Иного мы, впрочем, и никогда не ожидали. Оголяется пролетарский фронт на социалистической стройке. Мелко–буржуазные элементы, оседают в мелко–буржуазном хозяйстве. Те из них, которые подчиняются, как индивидуальные производители, не имеют интереса к социалистическому строительству непосредственно. Остаются пролетарские силы и эти пролетарские силы должны приступить к строительству, имея в прошлом культуру очень небольшую. Т. Ленин не раз указывал, что мы должны очень ясно и точно давать себе в этом отчет. Говоря в частности о том, на кого мы можем опереться в работе по изменению нашего государственного аппарата, он писал следующее об этом и о самом аппарате в статье «Лучше меньше, да лучше»:
«Дела с госаппаратом у нас до такой степени печальны, чтобы не сказать отвратительны, что мы должны сначала подумать вплотную, каким образом бороться с недостатками его, памятуя, что эти недостатки коренятся в прошлом, которое хотя перевернуто, но не изжито, не отошло в стадию ушедшей уже в далекое прошлое культуры. Именно о культуре ставлю я здесь вопрос, потому что в этих делах достигнутым надо считать только то, что вошло в культуру, в быт, в привычки».
А когда он ставит вопрос о том, на какие силы опереться в борьбе со всем этим, от отвечает, что надо построить социалистическую систему управления, а не теперешнюю, которая у нас имеется, — не бюрократическую:
«Какие элементы имеются у нас для создания этого аппарата? Только два. Во–первых, рабочие, увлеченные борьбой за социализм. Эти элементы недостаточно просвещены. Они хотели бы дать нам лучший аппарат. Но они не знают, как это сделать. Они не могут этого сделать. Они не выработали в себе до сих пор такого развития, той культуры, которая необходима для этого. А для этого необходима именно культура. Тут ничего нельзя поделать нахрапом или натиском, бойкостью или энергией, или каким бы то ни было лучшим человеческим качеством вообще. Во–вторых, элементы знания, просвещения, обучения, которых у нас до смешного мало по сравнению со всеми другими государствами».
Товарищи, когда мы оценивали те отрицательные явления, которые всплывают у нас с огромной силой в настоящий момент, надо эти строки Ленина чаще перечитывать. Хотя это написано в 1923 г., но Ленин брал большие исторические масштабы, он предвидел на 10–20 лет вперед. Нам нужно это перечитывать, чтобы многое из того, что у нас происходит, понять. Не раз и в этом месте и во многих других местах Ленин указывал на недостаток культуры, на минимум культуры, с которым мы приступаем к перестройке, и на необходимость в максимально быстрый срок это накопление социалистической культуры проделать.
Какие мы здесь имеем препятствия? Прежде всего, надо обратить внимание на следующее. Нужно различать, собственно говоря две группы, два потока, две классовые струи в тех нездоровых явлениях, на которых останавливался здесь т. Луначарский. Во–первых, элементы хулиганства, упадочничества и пр. представлены со стороны тех элементов, которые являлись спутниками пролетариата в период натиска на капиталистическое общество и которые для периода строительства либо не годятся совсем, либо должны быть основательным образом перевоспитаны. О другой стороны элементы хулиганства и всяких прочих художеств идут со стороны пролетарской части, пролетарских слоев молодежи, вообще–то говоря, социально вполне здоровых, для строительства социализма при надлежащих условиях годных. Это надо одно от другого отличать. Смешивать одно с другим нельзя. Мы бы сделали громаднейшую ошибку, смешав эти две струи.
Я о первом слое не буду говорить. Меня гораздо больше интересует вторая струя: элементы упадочничества, хулиганства в пролетарской среде, поскольку из наших рук уплывают те самые элементы, на которых мы можем и должны строить, потому что другого материала, кроме теперешней рабочей молодежи у нас нет. Кроме рабочей молодежи, товарищи, другого материала для социалистического строительства, имея ввиду перспективы будущего, у нас нет. Старики умирают, как вам известно. Следовательно, если наша молодежь не безупречна — положение тревожно, дело строительства социализма оказывается в опасности. Так стоит вопрос.
Что мы сейчас наблюдаем в рабочем классе? Известную пассивность — факт. Некоторое разочарование — тоже факт. Говорить, что в рабочем классе, в массе нет известного разочарования, это значит лицемерить. Разочарование известное есть, усталость есть. Если вы пойдете в рабочие районы, вы что увидите? В рабочих клубах пустовато, в рабочих кабаках полно. Это что–нибудь да значит. Почему рабочему в клубе скучно, а в пивной веселей и там он душу отводит? Это вопрос, насчет которого обязательно нужно подумать со всей серьезностью.
(С места: «Вы очень мало по кабакам ходили»). Относительно этого достаточно можно прочесть в нашей прессе и литературе, нет надобности даже ходить по кабакам. Если вы пойдете на комсомольское собрание, то казенщины и скуки там больше, чем достаточно. Бегут люди от этой скуки. И нельзя сказать, чтобы настоящая жизнь в комсомоле протекала, главным образом на официальных собраниях. Всегда находится целый ряд ручейков, через которые активность, не находящая здорового выхода, пробивается. Значительные слои рабочей молодежи не находят применения своей энергии в рамках существующего государственного аппарата. Недостаток активности во всех других пролетарских организациях, это тоже факт несомненнейший. И поскольку этот факт имеешь перед глазами, невольно вспоминается следующее. Я вспоминаю, как в начале 1906 г., попавши в пермскую тюрьму, я знакомился с составом наших товарищей по камерам, откуда они, кто они, чем были раньше? И что же оказалось? Большинство было мотовилихинских рабочих. В период до 1905 г. в Мотовилихе, на Пермском пушечном заводе было колоссально развито хулиганство. Участвовала в этом главным образом рабочая молодежь. Считалось большой честью иметь несколько рубцов или порезов на лице и т. д., иметь славу первого хулигана–молодца по всему заводу. Явление имело массовый характер. Но приходит 1905 г., захватывает весь завод, масса рабочих хлынула в движение. И потом в числе наиболее активных членов наших организаций оказалась та самая молодежь, которая больше всего буйствовала и хулиганила перед 1905 г. Она составляла кадры наших боевых организаций; все эти ребята оказались прекрасными бойцами за пролетарское дело, многие из них погибли в борьбе с царизмом, были казнены, расстреляны, многие сейчас в партии. Что мы здесь имеем перед собой?
Мы имеем перед собой положение, когда энергия определенного класса не находила выхода в борьбе против настоящего классового врага, потом этот путь нашла и хулиганство спало само собой. Отчасти т. Луначарский об этом говорил. Нужно было энергию молодежи каптировать, как каптируют забивший нефтяной фонтан, организовать и направить на борьбу с самодержавием.
И, когда мы сейчас, в настоящее время наблюдаем такие же явления, когда определенные слои молодежи не могут найти применения своей энергии, использовать ее через наши обюрократившиеся организации, — я говорю именно о нашей рабочей молодежи, о нашем классе, о котором нам приходится прежде всего и больше всего заботиться, — приходится поставить вопрос: в достаточной ли степени мы понимаем всю неотложность строительства социалистической культуры, не произошло ли у нас задержки в деле расширения тех концентрических кругов, все новых и новых рабочих масс, втягиваемых в строительство и управление, что предусматривает и наша программа, что составляет нашу основную задачу? Ведь социализация орудий производства и разрыв со старой культурой не позволяют топтаться на одном месте в деле строительства новой культуры.
На этот вопрос, товарищи, нужно ответить отрицательно. Говоря с полной откровенностью, нужно признать, что мы имеем в настоящий момент положение, когда вовлечение широких рабочих масс во всю систему управления, контроля, борьбы с бюрократизмом могло бы быть гораздо более широким по подготовке этой массы, чем та, которую мы видим в действительности. Здесь две причины: известная пассивность самого рабочего класса. Он часто не стучится в двери там, где с маленьким нажимом он может войти и навести свои порядки, например, в профсоюзах, кооперативах. А с другой стороны, есть двери покрепче: наш громоздкий государственный аппарат, о котором т. Ленин так крепко выражался в 1923 г., он и в 1927 г., как каждый по совести скажет, ничуть лучше не стал. А его состояние отражает все соотношение сил в стране. Препятствия идут, значит, не только со стороны рабочего класса, вследствие его известной пассивности, усталости, но имеются в то же самое время автоматические препятствия со стороны госаппарата, над которым нам очень и очень много нужно работать, как завещал т. Ленин. И здесь мы видим, как нахлынул на нас целый ряд всяких буржуазных влияний: погоня за личной выгодой, карьеризм, подхалимство, растраты и т. д. Что это такое? Разве с карьеризмом, бюрократизмом можно социализм строить? Каждый из нас знает, что социалистическое строительство не бюрократическое, не карьеристское строительство. А между тем влияние этого карьеризма облепляет нас, об этом кричат напечатанные корреспонденции рабкоров, а еще больше не напечатанные. Здесь мы имеем перед собой определенное давление чужого класса. В самом деле, откуда это давление идет? Это пролетарское что ли давление? Это, товарищи, давление буржуазных влияний, или по крайней мере влияний, которые пробиваются в мелко–буржуазной стране. Эти влияния затвердевают в форме подбора людей, роста непролетарских, не социалистических привычек в работе, в быту, что вместе взятое является препятствием для развертывания активности рабочих, препятствием в деле приспособления нашего человеческого материала и госаппарата к социалистической структуре нашей промышленности.
Если нам удастся начать и успешно повести борьбу, серьезнейшую борьбу на этом фронте, то мы сможем использовать те элементы, которые несет мимо нас, хотя они являются пролетарскими, и их удастся каптировать в русло социалистического строительства. Когда вопрос о борьбе с хулиганством поднялся, посыпалось очень много всяких предложений, главным образом, карательного свойства. А что здесь нужно на фронте культурной революции и самодеятельности рабочего класса что–то приоткрыть, об этом разговоров было, к сожалению, очень мало. А между тем здесь–то и зарыта собака, здесь основное, поскольку все это вообще достижимо при том низком уровне производительных сил и при бедности материальной базы, которую мы улучшаем естественно медленно и с большим трудом. Здесь т. Луначарский, говоря о том, что делать с теми или другими хулиганскими элементами из рабочей молодежи, набросал нечто вроде проекта речи к этим хулиганам: стойкость, терпение и т. д. Все это слабо, товарищи. Это как раз вроде его же остроумного примера с человеком, которого утешали данными статистики. Явление лежит глубже и копнуть нужно глубже. Явление глубже и серьезнее, и потому борьба с ним должна вестись с гораздо более основательными средствами. Я, товарищи, ставлю проблему и не собираюсь давать готовых рецептов. Но на одно должен указать. Все мы знаем, что строительство социализма без развертывания самодеятельности широких рабочих масс невозможно. Это есть положение, на котором нас Ленин все время воспитывал, и которое теперь в нашей реальной действительности приобретает огромное значение. Расширение рабочей самодеятельности, вовлечение более широких кругов в работу нашего строительства, как это можно себе конкретно представить? Мы все говорим об этом расширении, о вовлечении широких рабочих масс в борьбу с бюрократизмом, а в борьбе с бюрократизмом развели такой бюрократизм, что хоть отбавляй. (Смех). В общем же воз и ныне там. Мне лично кажется, что здесь нам необходимо вступить на путь развертывания инициативы и самодеятельности рабочего класса и членов нашей партии в частности таким образом, что мы всячески поощряем, всячески поддерживаем добровольные организации отдельных групп рабочих, коммунистов, комсомольцев, которые ставят себе определенные задачи в смысле улучшения нашего аппарата, не потому что заседают в том или ином учреждении, — каждый, кто заседает в учреждении обязан по должности это делать — а по добровольному коммунистическому почину. Дело идет об организациях, если так можно выразиться, ревнителей социалистического строительства, которые бы втягивали в свою среду людей, способных на деле вкладывать коммунистические принципы в свою работу. Отсюда должны мы получить подкрепление в борьбе с влиянием на нас буржуазной стихии и мелко–буржуазными влияниями. Помните, когда т. Ленин писал о первом субботнике, который устроили рабочие Московско — Казанской жел. дороги, он об этом «величайшем почине» говорил именно как об образчике добровольного коммунистического труда. Потом он много раз говорил, что слово «коммунистический» нельзя употреблять зря. Коммунистическая работа, это добровольная работа, без принуждения, без приказа начальства, без карьеристских выгод, без непосредственных материальных результатов для участников.
Нельзя ли нам черпануть из резервов рабочей энергии, которой у нас достаточно накопилось среди молодежи, именно с этого конца? С одной стороны мы каптировали и ввели в организационное русло партийной работы и работы государственного аппарата энергию определенной части авангарда пролетариата. Но это оказалось ясно недостаточным. Тот факт, что мы в борьбе с бюрократизмом не можем продвинуться вперед, требует особого социологического анализа. Практически же это доказывает, что мы должны искать все время новых путей проявления активности рабочих, масс. Если мы строим социализм, то мы должны социалистически, а не бюрократически подходить к этим вопросам. Борьба с бюрократизмом крайне тяжела. В крестьянской стране не может не существовать бюрократизма. Но можно и должно бороться за то, чтобы этот бюрократизм не поворачивался лицом к тому классу, который весь аппарат диктатуры построил, чтобы он не душил автоматически тот самый класс, который этим аппаратом пользуется для осуществления своих классовых задач. По приказу строить социалистическую культуру невозможно. Это может быть делом только самодеятельности масс, прежде всего рабочей молодежи, которая ждет применения своих сил в этой области.
Вы знаете, что в нашей Академии имеется Институт Высшей Нервной Деятельности. Такой Институт, как и многие другие добровольческие об'единения вокруг себя об'единяют энтузиастов своего дела, людей науки, ассистентов. Эти молодые люди, с огромной верой в науку, материально находящиеся в самых бедственных условиях, работают отчасти по тому принципу добровольчества, по которому мы работали в наших подпольных организациях в борьбе с царизмом, по которому шли на фронты гражданской войны, строили нашу партию в героический период, по принципу добровольческому. Это настоящий социалистический способ об'единения для борьбы и продвижения вперед. Нам нужно его культивировать максимально, а не убивать бездушным и формальным бюрократизмом. Он находится во внутренней борьбе с бюрократизмом потому, что он построен на другой базе, на базе, которая не мирится с бюрократизмом, которая бюрократизм исключает. Мы вынуждены иметь бюрократический аппарат, но к этому бюрократаческому аппарату, который мы должны неустанно совершенствовать, мы должны иметь некоторое противоядие в форме самодеятельных организаций, которые вырастают из самого рабочего класса, которые действуют или через уже имеющиеся организации кооперативные, профсоюзные, комсомольские, партийные, научные организации, либо наряду с ними, как новые об'единения, ставящие себе специальные отдельные цели. У нас с рабочим контролем, с настоящим рабочим контролем дело все не вытанцовывается. Как было достаточно плохо, так и осталось. А между тем, что на эту тему говорил Ленин? Он говорил что «борьба с бюрократизмом может вестись только через низы, через рабочих и крестьян». Он это говорил неоднократно. Перед нами задача не в том, чтобы выдумывать новые алгебраические формулировки этой задачи, а чтобы найти арифметические решения задачи, найти организационные формы для этого вовлечения. Когда Ленин думал относительно Рабкрина и т. д., он пытался решить вопрос привлечением лучших элементов нашей партии. Там речь шла об организации руководящего аппарата. А теперь нам приходится думать о том, чтобы продвинуть это дальше, и ленинскую идею рабкрина спустить до самых низов.
Поэтому я думаю, что мы не можем рассматривать отрицательных явлений, которые происходят перед нашими глазами: известной пассивности рабочего класса, чиновничьего омертвения ряда наших организаций, развития пьянства, разочарования и хулиганства среди рабочей молодежи, если мы не связываем всего этого в целую картину, в итог, который можно назвать кризисом нашей советской культуры. Нам нужно подготовить и воспитать в борьбе с буржуазными и мелкобуржуазными влияниями новый человеческий материал, который был бы приспособлен к новым социалистическим отношениям в государственном хозяйстве и который двинул бы стройку в области социалистической культуры гораздо более быстро, чем она шла до сих пор. (Аплодисменты).
