В первые годы Советской власти, когда в стране не хватало хлеба, топлива, предметов первой необходимости, парком просвещения А. В. Луначарский неоднократно обращался в Совнарком с просьбой выделить из бюджета республики определенную сумму для помощи юным талантам.
Так, 21 января 1920 года специальным постановлением правительства был создан для поддержки молодых дарований особый фонд в размере 6 миллионов рублей. В том же году фонд увеличили вдвое; Наркомпрод выделил в распоряжение Наркомпроса несколько повышенных академических пайков для особо одаренных детей. Среди наркомпросовских стипендиатов был и Дмитрий Шостакович.
В Центральном государственном архиве Октябрьской революции среди корреспонденции, поступивших к наркому просвещения в 1921 году, обнаружено недавно письмо известной детской писательницы К. В. Лукашевич. Оно публикуется впервые.
«1921 г. 16 августа.
Глубокоуважаемый Анатолий Васильевич!
В музыкальных и литературных кругах много говорят о том, что Вы учреждаете пайки для выдающихся талантливых детей России. Можно только горячо и радостно приветствовать Ваш добрый почин, в котором сейчас такая острая, насущная потребность. Я позволяю себе обратить Ваше внимание и ходатайствовать перед Вами о назначении пайка одному несомненно выдающемуся по своему таланту мальчику пианисту–композитору Дмитрию Шостаковичу, 14 лет. Мальчик этот уже с 9 лет проявил необыкновенный музыкальный талант: у него феноменальная музыкальная память, абсолютный слух, громадное познание фортепианной литературы, и уже есть такие сочинения, с которыми он выступал перед большой публикой с разрешения Комиссии, во главе которой стоит директор Петроградской консерватории профессор Глазунов. Митя Шостакович 12 лет поступил в Петроградскую народную консерваторию по классу фортепиано к профессору Николаеву с отзывом (большое виртуозное музыкальное дарование, передача вдумчивая, полная настроения) и по классу композиции к профессору Штейнбергу с отзывом (ярко выраженный талант). С тех пор он все совершенствуется и большими шагами идет вперед. Но переживаемое тяжелое время, почти постоянная голодовка кладут болезненный отпечаток на всех детей, а тем более на такого труженика и впечатлительного, как Митя. От недостатка питания (он ведь почти никогда не имеет ни молока, ни яиц, ни мяса, ни сахара и очень редко — масло) наш дорогой мальчик очень худ, бледен, в нем развивается усиленная нервозность и, что всего страшнее, острое малокровие. Наступает тягостная петербургская осень, а у него нет крепкой обуви, галош, теплой одежды. Страшно за его будущность. При всем желании и любви к нему ни его родители, ни близкие не в силах дать ему всего необходимого для жизни и развития таланта, Он получает интернатский паек, так называемый «талантливый», но в последнее время он так мизерен, что не может никогда спасти от голода и выражается в золотниках (напр. 2 ложки сахару и 1/2 фунта свинины на полмесяца).
Кроме выдающегося музыкального дарования, я должна засвидетельствовать, что Митя Шостакович, которого я знаю от рождения, обладает кротким, благородным характером, возвышенной, чистой, детской душой, любит чтение и все прекрасное и необыкновенно скромен. В дорогой ему отрасли — музыке он не пропускает ни одного серьезного концерта, следит всегда за исполнением по партитуре и восторженно приветствует каждое удачное выступление. Его талантливая голова работает неустанно и чрезмерно. Еще раз убедительно прошу обратить внимание на этот выдающийся талант. Он не может расцветать без главной помощи — именно в питании…
С глубоким уважением Клавдия Лукашевич».
В тот же день аналогичное ходатайство направил Луначарскому и А. К. Глазунов.
«В Петроградской государственной консерватории обучается по классу теории композиции и игры на фортепиано даровитейший ученик, несомненно будущий композитор Дмитрий Шостакович. Он делает колоссальные успехи, но, к сожалению, это вредно отражается на его болезненном организме, ослабшем от недостатка питания, — писал известный композитор наркому. — Покорнейше прошу Вас не отказать поддержать ходатайство о нем в смысле предоставления талантливейшему мальчику способов питания для поднятия сил его».
На этом письме читаем резолюцию: «Дмитрию Шостаковичу, пианисту–композитору 14 лет, выдать академический паек».
А. К. Глазунов позднее еще не раз обращался в Наркомпрос с просьбой поддержать своего талантливого ученика. В 1923 году он писал:
«Сим удостоверяю, что питомец Петроградской государственной консерватории Дмитрий Шостакович обладает исключительно разносторонним музыкально–художественным дарованием. У него яркий композиторский талант, рано обнаружившийся, и несмотря на свой юный возраст (ему еще нет 17 лет) Шостакович в совершенстве овладел техникой письма. Вместе с тем он прекрасный законченный пианист. Нет сомнения в том, что Шостаковича ожидает блестящая музыкально–художественная карьера, но, к сожалению, здоровье его пошатнулось. У него обнаружился туберкулез желез, и врачи отправили его на излечение в Крым. Было бы крайне желательно немедленно принять меры к окончательному восстановлению здоровья этого замечательного юного художника и поддержать его материально. Гибель такого человека была бы невозвратимой потерей для мирового искусства.
А. Глазунов. Петроград, 23 июля 1923 г.»
И на этот раз просьба не осталась без внимания.
Николай Зелов
