28 апреля (11 мая) 1917 г.
Цюрих. 11/V 1917.
Дорогая детка!
Пишу тебе в 11 часов.
М[ихаила] П[етровича] [Кристи]ещё не видал. Увижу его в 2 часа. Доехал довольно хорошо, хотя мускул по временам меня сильно мучил. Сегодня много лучше, а завтра будет совсем хорошо.
С границы мы едем, как теперь, наконец, окончательно выяснилось, в воскресенье в 7 часов утра. Ещё не известно, поедем ли мы туда завтра (в субботу) вечером или в воскресенье в 5 часов утра.
Здесь всюду ходят тысячи русских, не знающих куда себя деть, но ликующих.
Сегодня вечером в Echtracht швейцарская партия устраивает нам проводы. Там придётся быть. А ещё позже вечер в одной из шикарных зал в пользу эмигрантов (недостаточных отъезжающих). Туда я не пойду. Лучше как следует высплюсь.
Кон всем распоряжается, но… немножко путает и всегда всё знает чуть не последним.
Смущают меня ботинки. Придётся по–видимому забирать багаж, вынимать и надевать их: все говорят, что совсем новой обуви швейцарцы к вывозу не допускают. Посоветуюсь с М[ихаилом[ П[етровичем].
Сейчас пойду обедать с Рязановым и Коном.
Как ты живёшь? Не скучай, не плачь, ради всего святого, моя ненаглядная Мышка.
Всё больше слухов о мире, и я чувствую, что мы расстаёмся на более короткий срок чем думаем.
Будь мужественна — весела, береги маленького Мышонка. Я, если найду, куплю ему хорошенькую открытку и пошлю. Будем бодры, детка. Если бы мы с тобой не оказались на высоте этих событий, то что же другие: оглянись — мы самые сильные!
Я тебя обожаю, моя красавица, моя львичка, моё вдохновение, моё наслаждение!
Всегда в эти дни разлуки остаётся сиять в моей памяти моё личное солнце, моё собственное красное солнышко, ты — моя милая богиня! Будь сильной, потому что ты можешь.
Непременно напиши мне письмо о себе и Тотошке по адресу:
H. Heller «Enoryos» for A. Lunatcharsky. Stockholm. Schweden.
Напиши подробнее, как вы оба, сокровища мои, себя чувствуете.
Прошёл слух, что будто Axelrod, который сейчас в отъезде, получил телеграмму от Керенского, что обмен будет налажен, но Астров уверяет, что никто этой телеграммы не видел и содержания её не знает, и что всё это одни измышления нервозной толпы отъезжающих.
До свидания, моя детка! Сегодня у меня будет время написать тебе ещё после собрания, по крайней мере, открытку.
Будьте здоровы, веселы, спокойны, мои звёздочки. Помните вашего папу и не грустите.
Весь, весь твой Толя.
Если бы тебе нужно было бы что–нибудь экстренно сообщить мне — телеграфируй: Ralmenstr, 26. Fur Lunatcharsky.
РГАСПИ. Ф. 142. Оп. 1. Д. 12. Л. 7–8.
Автограф.
