Философия, политика, искусство, просвещение

Из статьи «Певец парижской голытьбы»

Лет пятнадцать тому назад, еще совсем юношей, я с величайшим постоянством посещал всякие пролетарские праздники, с радостным волнением отмечал всякое проявление чего–нибудь напоминающего пролетарское искусство. Редко выпадало мне на долю этого рода наслаждение. Сейчас такие празднества стали уже гораздо более содержательными. Но в те времена они носили довольно вульгарный кафешантанный характер.

Только Марсель Легэ, теперь уже почти дряхлый старик, гремел на них уже тогда надорванным басом свои трогательные и бравурные революционные романсы вроде до сих пор знаменитого и все еще им исполняемого «Красного Солнца».

И вот, как–то в большом кафе, где не помню какой профессиональный союз отмечал товарищеской выпивкой и концертом свой юбилей, на эстраду, после непристойного кабацкого актерика, смешившего публику грязными солдатскими анекдотами, выступил длинный–длинный, тощий–тощий юноша в помятом черном сюртуке, воротник которого, заколотый булавкой, стыдливо скрывал белье на груди. Покачиваясь на тонких ногах и полузакрыв глаза, закрытые тенью широкополого фетра, глухо и монотонно молодой человек декламировал стихи о зиме. Лишь порою прорывалась боль, напоминавшая слезы, или ирония, напоминавшая укус голодной собаки.

«Вот зима», — тянул поэт. «Сколько теперь прольется слез на наш счет, слез сочувствия голытьбе. Жалость будет бить фонтаном. Ведь жалеть бедняка — это все равно как продавать свою красоту, тоже коммерция, тоже ремесло!»

И он припоминал Виктора Гюго, Жана Ришпена,1 Коппе 2 с едкой иронией: «Посмотрите, разве Жан Ришпен, оплакивая оборванцев, не нажил капитала? Но пусть они делают наше стадо предметом своей кисти и гребут за это хорошие куши — нам они чужие. Ведь и блохи питаются нашей кровью!»

Что придавало особый аромат этой долгой и траурной, злобной и ноющей литании бедноты — это язык. Поэт в совершенстве пользовался парижским арго, этим наречием одновременно грязным, терпким, едким, грубым и способным на за сердце хватающую трогательность, когда она просвечивает сквозь его хулиганские гримасы, словно внезапные слезы на лице загрубелого апаша.

Этот поэт был Жеган Риктюс.

С тех пор прошло пятнадцать лет. Риктюс стал знаменитым. Я не знаю, нажил ли он капитал. Но своему призванию он остался верен.

Я встретил его вновь на концерте, устроенном русским Бюро труда в Париже. Он должен был выступить вместе с несколькими другими народными поэтами — теперь их много, — на мою же долю выпала честь сказать вступительное слово о социальной поэзии во Франции и переводить декламацию Риктюса на русский язык для многочисленных в Париже не понимающих французского языка лиц.3

Риктюс постарел и пополнел. Теперь это очень большой человек с резкими чертами лица и глубокими морщинами, вполне прилично одетый, отнюдь не экстравагантный. Но теми же остались его громадные печальные глаза, его глухой голос, а главное — его поэзия. Она осталась той же по огромной искренности и по такому же непосредственному контакту с языком и переживаниями парижского дна, какого нельзя встретить ни у одного другого поэта. Но она тоже выросла: то, что было похоже на скорбную мелодию на каком–то примитивном инструменте вроде окарины* — стало настоящими токкатами** на многозвучном органе…

* Итальянский народный музыкальный инструмент — глиняная или металическая дудка.

** Виртуозные музыкальные пьесы для фортепьяно или органа.


  1. Жан Ришпен (1849–1926) — французский писатель. В его ранних сборниках стихотворений «Песня босяков» (1876) и «Богохульства» (1884), воспевающих мир отщепенцев–бродяг, был выражен анархический протест против морали буржуазного общества. Однако для него, по определению Луначарского, «все это было скорее романтическим маскарадом». В дальнейшем все больше приспосабливался к вкусам мещанства. Был выбран в члены Французской академии.
  2. Франсуа Коппе (1842–1908) — французский писатель. В своих стихотворных и прозаических рассказах социально–филантропического характера изображал преимущественно маленьких, смиренных людей.
  3. Луначарский и в своей журнальной статье приводит некоторые стихи Ж. Риктюса из его сборника «Монологи бедняка» в своем переводе.
Впервые опубликовано:
Публикуется по редакции

Внимание! На сайте есть более полная версия этой статьи.


Автор:


Запись в библиографии № 3875:

Из статьи «Певец парижской голытьбы». [1913 г.]. — В кн.: Луначарский А. В. Воспоминания и впечатления. М., 1968, с. 260–261.

  • О поэте Жегане Риктюсе. Впервые опубликовано на украинском языке в журнале «Дзвін» (1913, № 5).
  • То же, полностью, под загл.: Певец парижской голытьбы. Публикация Н. А. Трифонова. — «Лит. наследство», 1970, т. 82, с. 289–294.

Поделиться статьёй с друзьями: