Октябрь и музыка

Октябрь — это, точно гигантский, целесообразно задуманный и выполненный трактор, грандиозное орудие природы и человека, которое произвело великолепную вспашку истощившейся почвы, потерявшей способность производить что–либо иное, кроме чертополоха и плевел. Мощным глубоким напором его плугов вывернуты наверх новые, черноземные пласты, лежавшие глубоко под спудом — слишком глубоко, чтобы семена новых общественных идей могли свободно прорасти и дать богатую жатву. Должно пройти время, пока эти новые пласты, подвергнутые действию солнца знания и кислорода общественности, дадут обильные всходы запавших в них семян.

Но, несмотря на то, что окончательных результатов Октября мы еще не имеем, что начатый им процесс еще далеко не завершился, мы живем уже в другой обстановке, в другую эпоху; мы сейчас живем под крылом у Октября, и это не может не класть отпечатка на явления нашей современности. И действительно, на каждом шагу жизни мы видим следы его действия, чувствуем его присутствие. С момента наступления Октября наша жизнь с необычайной быстротой двинулась в своем развитии, но не равномерно и не одновременно в своих частях. Наша задача — разобраться в тех конечных целях, которые поставил перед музыкой Октябрь, и уяснить себе тот этап, который музыка проходит сейчас в процессе Октября на пути к созданию культуры коммунистического общества.

В современном обществе, заключающем в себе множество отдельных общественных группировок, мы встречаем в каждой из них свои музыкальные интересы и потребности. Сопоставим, например, наше крестьянство с его народной песней и мелкую буржуазию городов с ее «эстрадным» искусством. Каждая данная группа имеет свой музыкальный язык, свои музыкальные формы, свою «бытовую» и «культивируемую» музыку, своих любителей и профессионалов. Взаимоотношение в каждом таком замкнутом кругу совершается легко и свободно; внутри этих групп любители и специалисты непосредственно понимают друг друга. Взаимодействие же между отдельными группами происходит более сложно, иногда с трудом и не скоро, в особенности между крайними общественными группировками.

В нашей музыкальной жизни существуют тоже своего рода «ножницы», именно — расхождение музыкальных интересов, музыкальных культур двух крайних общественных групп. И расхождение этих «ножниц» или сжимание их сигнализирует нам о той степени противоречивости, которая существует в данный момент между идеологией различных слоев нашего общества. И чем резче расхождения этих идеологий и связанных с ними музыкальных интересов и эмоций, тем, значит, труднее и опаснее момент.

Что же дал нам Октябрь для понимания существующего положения вещей? Прежде всего, он широчайшим образом осветил светом классового сознания конечные цели нашего развития. Выдвигая задачу создания единого коммунистического общества, уничтожение всяких социальных перегородок, противоположности между городом и деревней, он тем самым выдвигает задачу создания в будущем единой идеологии, единого музыкального языка. В пределах этого языка, конечно, останется музыка «обиходная» и музыка специально «культивируемая», останутся любители и специалисты, но между ними установится свободное взаимопонимание. Все теперешнее разнообразие и зачастую резкое расхождение музыкальных интересов — ничто иное, как наследие капиталистического строя, порождающего противоречия классовых интересов. Для данного периода времени это неизбежно как естественный результат отношений прежних, частично и в данный переходный момент. По отношению же к конечной цели нашего развития, это — ненормально и может и должно быть устранено.

Что же мы можем и должны сейчас делать? Прежде всего и главным образом — способствовать сжатию наших «ножниц», то есть будить в двух крайних музыкальных группах интерес друг к другу, интерес к созданию взаимного понимания и желание идти рука об руку в дальнейшем развитии. Историческая перспектива показывает нам постоянное колебание концов «ножниц» и происходившее не раз в истории то смыкание их, то чрезмерное расхождение. Наблюдая за моментами наибольшего сжатия «ножниц» у нас (например, в шестидесятые и девятисотые годы), мы видим со стороны части музыкальной верхушки поворот лицом к массам, а со стороны последних — редкие еще, но упорные ростки интереса к музыке культурных слоев. Верхушка начинает изучать народное творчество, вводить элементы его в свой обиход, в свой музыкальный язык (тем самым обогащая его и в то же время делая доступнее для массы), начинает устраивать школы для массовой работы (Бесплатная музыкальная школа, позже Народные консерватории).¹ Масса (пока еще только городская) со своей стороны, стремясь приобщиться к искусству верхушечных групп, устремляется в эти школы, выделяет из своей среды все новых и новых рядовых практиков (хористов, оркестрантов, массовых педагогов, любителей), тем самым создавая базу для дальнейшего развертывания, показа и интенсификации творчества верхушки. Условия царского режима, вообще тормозившие дело культурного развития масс, грубо мешали полному и глубокому культурному взаимопроникновению крайних групп общества, намечавшемуся в моменты общественных подъемов. Срывы революционных выступлений и следовавшие за ними мутные волны реакции отражались и на музыкальных «ножницах», заставляя концы их все дальше и дальше расходиться. Последнее, наиболее интенсивное и резкое расхождение их началось уже в эпоху Скрябина, в эпоху декаданса, упадка, отрыва от действительности и продолжалось вплоть до Октября.²

В свете наших задач особое значение приобретает деятельность революционно мыслящих и чувствующих музыкантов, которые единственно обслуживали с первых лет революции ее нужды (Васильев–Буглай, Кастальский, Корчмарев, Лобачев и др.). Они первыми поколебали «ножницы» в сторону их сжатия тем, что стали проводниками в музыку эмоций, выдвинутых на первый план революцией, тем, что, исходя из элементов народного музыкального языка и интересов масс, а также достижений музыкальной культуры, они стремились ликвидировать провал на пути, по которому идет здоровое музыкальное развитие. Им предстоит еще упорная черновая работа по исследованию, изысканию, экспериментированию, пока они в полной мере смогут послужить тем связующим звеном, которое установит взаимодействие между «крайними» группами, пока они вполне смогут установить границу, за которой «достижения» перестают быть общественно ценными, пока, наконец, представители «высокой» музыки, повернув из своего тупика на широкую дорогу общего развития, не присоединят к ним и свои силы для ликвидации существующего разрыва. Колоссальной важности задачи революционных композиторов, таким образом, сводятся к подтягиванию отставших масс, с одной стороны, и, к вовлечению в свою работу музыкальных мастеров — с другой. Им приходится одновременно: постоянно прислушиваться к массе, к ее требованиям (все время поднимая ее) и в то же время не терять перспективы достижений музыкальной культуры. Задача настолько трудная, что здесь есть постоянная опасность впасть в «уклоны»: или в сторону «хвостизма» или же в сторону «левой» музыки с ее звуковыми ухищрениями — мы иногда встречаем это среди работающих в данной области. Но, тем не менее, основное ядро этого направления делает здоровое, нужное, жизненно необходимое дело, и мы видим, как правильность намеченной и проводимой им линии подтверждается целым рядом конкретных фактов.

В девятую годовщину Октября мы можем констатировать целый ряд явлений, указывающих, что колебание «ножниц» определенно начинает обнаруживать тенденцию к их сжатию, причем процесс этот идет как с той, так и с другой стороны.

Начавшийся культурный подъем масс, проявляющийся и в области музыки, неоднократно отмечался и на страницах печати, и в резолюциях различного рода совещаний и конференций.

С другой стороны, зашевелились и музыкальные верхи. Молодежь, как наиболее чуткая и отзывчивая часть общества, скорее откликнулась на идеи Октября, и мы видим, как она, в лице консерваторской молодежи, создает специальные коллективы,³ ставит своей задачей обслуживание масс и пишет целый ряд массовых и вокальных произведений с революционным текстом.

Мастера музыки, с начала революции выбитые из колеи привычных идей и взаимоотношений и потому вначале не принявшие революцию, уже начинают обнаруживать понимание закономерности и целесообразности происшедшего социального взрыва. Они начинают чувствовать все его величие, стремятся осознать его значение. Это еще не полное понимание. Пути его развития подобны тем превращениям, какие претерпевает сознание неподготовленного слушателя, попавшего впервые на симфонический концерт. Его прежде всего поражает чисто внешняя сторона: сперва грандиозность звуковых комплексов, разнообразие тембров, сила и высота отдельных звуков. Затем он начинает следить за общей звуковой динамикой, улавливать ритм, метр; и только мало–помалу, сначала частями, потом в целом своем виде предстает перед ним архитектоника музыкального произведения. Сейчас наша музыкальная интеллигенция переживает именно эту первую стадию осознания внешнего величия и размаха Октябрьского переворота. И это — уже большой шаг вперед.

Как раз истекший девятый год Октября наглядно выявляет начавшийся поворот музыкально культурной верхушки в сторону интересов революции, в сторону масс. На сценах Академических театров появляются первые ласточки нового оперного творчества («Декабристы» Золотарева, «Степан Разин» Триодина, «Орлиный бунт» («Пугачевщина») Пащенко, «Иван–солдат» Корчмарева и др.).⁴ Может быть, это еще недостаточно удачные и характерные для нашей эпохи произведения, но они отражают уже начавшийся сдвиг, и поскольку история говорит «А», она неминуемо скажет «Б». Это подтверждается еще и тем, что в среде композиторов все больше и больше усиливается тяга именно к этому виду искусства, как более понятному массе, чем, скажем, крупные инструментальные формы: в среде музыкантов идут сейчас оживленнейшие дискуссии о формах новой оперы (соответствующей заданиям нашей эпохи), идут интенсивнейшие поиски сюжетов, насыщенных массовой психологией и массовым действием.

Этот же девятый год Октябрьской революции кладет начало созданию и других монументальных форм музыкального искусства, так или иначе связанных с революцией. В этом году создаются силами опытных мастеров первые симфонические произведения на революционные темы («Симфонический монумент 1905–1917 гг.» М. Гнесина, «Траурная ода» (памяти Ленина) А. Крейна, «Двенадцать» Ю. Вейсберг, «Траурное воспоминание о Ленине» И. Шишова, «Два революционных эпизода» Книппера и др.).

Влияние Октября все больше и больше сказывается и в зарубежных странах. Там растет и крепнет революционное сознание, восхищение перед достижениями наших рабоче–крестьянских масс. В области музыки это сказывается в том интересе, какой проявляет заграница к русской музыке. Но девятый год Октября прибавляет новую черту к этому настроению: в этом году заграница начинает интересоваться произведениями наших революционных композиторов. Поступают запросы из Чехословакии — о присылке «народных и революционных песен», из Германии — о присылке произведений молодых композиторов, отображающих наш советский быт, из Австрии — о присылке музыки на «пролетарские тексты», симфонических произведений и хоров с оркестром (для концертов в рабочих районах Вены) и т. п.⁵

Таким образом, девятый Октябрь с несомненностью для каждого обнаруживает начавшееся сжатие музыкальных «ножниц». Но необходимо, чтобы это сжатие продолжалось если не до полной «смычки» интересов крайних групп, то хотя бы, на первых порах, до степени взаимного внимания и желания идти одним путем к тем великим перспективам, которые открыл перед нами Октябрь. Только наступление такого момента взаимодействия создаст гарантию крепости и необычайной быстроты нашего дальнейшего культурного развития.

Дело будет только тогда прочно, когда будет совершено вместе с массою, массою будет закреплено, — так учил нас Ленин и доказал правильность этого принципа своей практикой, своими достижениями. «Начать двигаться вперед неизмеримо, бесконечно медленнее, чем мы мечтали, но зато так, что действительно будет двигаться вся масса с нами. Тогда и ускорение этого движения в свое время наступит такое, о котором мы сейчас и мечтать не можем»,⁶ — вот какие слова, слова великого учителя и вождя, должны мы иметь перед глазами в девятую годовщину Великого Октября, вступая в новую фазу нашего музыкального развития.

Черноземные пласты готовы, они ждут доброкачественных семян и обещают колоссальные урожаи…