Франц Шуберт (К 100–летию со дня смерти)

Франц Шуберт родился в 1797 году и умер в 1828 году. За тридцать один год его жизни огромный талант композитора сумел широко развернуться; но нечего говорить, конечно, о том, как много возможностей скрыла ранняя его могила.

Жизнь Шуберта протекала на одной из самых высоких вершин музыкальной истории человечества. Самым могучим пунктом этого музыкального кряжа был Бетховен.

Социальное величие Бетховена объясняется тем, что в его гигантской натуре отразился великий перекресток между двумя буржуазно–демократическими стихиями: развитием глубокой личности, с одной стороны, и бурным подъемом общественности — с другой.

Весь высокий подъем музыки XVIII столетия, с его Гайдном, Моцартом и Глюком, представляет собою, конечно, рост буржуазной культуры.

Ипполит Тэн правильно находит корни блестящего развития музыки в тех же силах, которые вели к Французской революции, к торжеству капитала и т. д. Новая личность, отрываясь от старого феодального уклада, выбиваясь из рамок сословий, цехов и т. д., начала искать себе в отдельных своих представителях индивидуальных путей личной морали. Это изменяло совершенно и строй сознания таких людей. Их психика обогащалась, переполнялась красками, но, вместе с тем, и противоречиями. Жизнь стала необеспеченной и богатой то пропастями, то взлетами. Несомненно, большая гибкость внутренней жизни искала себе выражения во всех искусствах и нашла его больше всего в музыке. Современная музыка есть, в этом смысле, прежде всего порождение буржуазной демократии как принципа хаотического индивидуализма.

Музыка была как бы естественным стремлением выразить раздиравшие грудь нового человека противоречия и смягчить эти противоречия, переводя их в царство звуков.

Но, с другой стороны, на тех же путях, на которых развивался индивидуализм, росла и крепла возможность конкретных выступлений новой силы — третьего сословия — против феодального строя. В борьбе на этом кульминационном пункте, которым была Французская революция, буржуазные индивидуалисты сплотились в большие партии, призывали к действию народные толпы и создали еще неслыханное до тех пор в Европе коллективное политическое действо.

Бетховен в своей широкой груди не только вмещал в сугубой форме все чаяния и противоречия высоко развитой демократической индивидуальности, но и носил громовое эхо социальной бури, всколыхнувшей на его глазах море народных масс.

Шуберт живет уже на склоне этой горы. Его музыка, несомненно, более мирная, в ней нет бетховенского титанического напряжения, нет ни страстной скорби, ни орлиных взлетов непомерной радости.

Время Шуберта — это время романтики. Романтика эта была выражением известной надломленности мелкобуржуазных революционных сил. Однако Шуберт жил в первый период романтики. Впереди были еще революционные попытки тридцатых и сороковых годов. В Европе все еще веяло новым воздухом, народные массы по–прежнему привлекали внимание, хотя и в менее революционном разрезе. Все это определяло художественную физиономию произведений Шуберта.

У Шуберта есть тоже замечательный перекресток высоко развитого индивидуализма и духа общественности. Индивидуализм свой Шуберт носит не с гордостью, а с некоторой тоской. Ему хотелось бы слиться с другими людьми, он ищет такого слияния через музыку, но одиночество все еще томит его. Он пишет: «Никто не понимает горя другого, и никому не доступна радость другого! Люди всегда думают, что идут друг к другу, а идут всегда только рядом. О, мучение тому, кто это постиг!».¹ Можно сказать, что музыка Шуберта есть как бы стремление прорвать это одиночество, искать именно общего языка, не углубляться в свою личность, не стремиться к оригинальности, к подчеркиванию особенного, как это будет у более позднего романтика — Шумана.

Уже эти свойства музыкальной стихии Шуберта могли его толкнуть на заимствование из наиболее широко распространенного музыкального языка, языка народной песни, но к этому вели и его общественные инстинкты. Народные массы стали после революции значительным центром внимания интеллигенции. Однако Шуберт отнюдь не был фольклористом. Сокровища народной музыкальной поэзии брались им (гораздо позднее, и нашей «Могучей кучкой») как материал для обработки под углом зрения того высокого мастерства, которое он унаследовал от своих музыкальных предшественников.

Приведенная нами цитата отнюдь не должна привести к тому, чтобы читатель посчитал Шуберта за страдальца. Конечно, Шуберт испытывал в своей жизни довольно много тяжелого, был человеком больным. Но здесь еще не было отрыва от того большого взлета могучей жизни, который выдвинул так высоко Бетховена. Шуберт хочет жить, любит жизнь. Вся его музыка, в общем, несмотря на отдельные печальные мотивы, является песней восторга и благодарности за всю красоту природы, жизни, любви и т. д. Самая скорбь воспринимается Шубертом как нечто поэтическое, то есть поддающееся художественной обработке в виде художественного произведения или личных глубоких переживаний, которые делают скорбь началом возвышенным.

Шуберт работал во многих областях музыки: писал для рояля, для камерных ансамблей, для симфонического оркестра. Шуберту, с его большой близостью к источникам народной мелодии, в высшей степени свойственен был мелодический дар. Он создавал песни почти без напряжения, пел, поистине, как птица поет. Рядом, однако, с веселыми, как журчание ручейка, проникнутыми солнечным светом, такими естественными, как цветы, песнями, Шуберт умел создавать романсы огромной психологической тонкости. Тут мы видим на нем опять ту же печать необыкновенной естественности. Как люди разговаривают, так пел Шуберт. Как человек в оттенках своей речи и не только в словах передает внутренние переживания, так и Шуберт, беря тот или другой сюжет для романса, находил сильно волнующее, необыкновенно правдивое выражение, полное в то же время формального музыкального благородства.

Вот эти черты богатой индивидуальности, но еще не начавшей оригинальничать и разлагаться в своем одиночестве, эти черты влюбленности в массовое народное творчество, эта юность, полная любви к жизни и надежды, несмотря на начавшиеся со всех сторон собираться тучи, делают Шуберта не только явлением необычайно музыкально значительным, но и симпатичным для нашего времени. Шуберт — один из музыкантов, легко находящий доступ в сердце нашего массового слушателя.