До начала войны Бенедетто Кроче считался учителем всей итальянской молодежи и одним из крупнейших представителей новейшей итальянской литературы.1 Его большая система философии, написанная в неогегельянском духе, переведена на большинство европейских языков и пользуется незаурядным успехом.2 Эстетика считалась заметнейшим явлением в области новейшей философии в Италии.3 Во время знаменитой борьбы, предшествовавшей объявлению войны, Бенедетто Кроче определенно высказался против нее.4 Особенно же возмущенно протестовал он против попыток внезапного развенчания всех корифеев германской культурной жизни. Это заставило кипучих итальянских интервенционистов * обрушиться на недавнего кумира таким градом оскорблений, что молодой французский психиатр Дюмениль напечатал даже особый этюд, в котором приводил именно эту полемику как образец коллективного умоисступления.
* Сторонники вступления Италии в войну совместно со странами Антанты (от итал. intervenzione). — Ред.
Столь неприязненное отношение к нему широкой итальянской публики не помешало, однако, Кроче издать наконец давно ожидавшуюся «Историю новой итальянской литературы».5
Этот четырехтомный труд не является новостью для лиц, следивших за итальянской культурной жизнью. Все многочисленные монографии, из которых составились эти томы, печатались раньше в замечательном журнале «La Critica»,6 который Кроче издает вместе с профессором философии Джентиле.
В новом произведении Кроче можно найти глубоко обдуманные, быть может, более систематические, чем нужно, порою несколько бесцветным стилем написанные и все же всегда интересные характеристики таких итальянских писателей, ставших европейской известностью, как Де Амичис, Кардуччи, Ада Негри, Верга, Матильда Серао, Аннунцио, Пасколи, Фогаццаро и др. По правде сказать, характеристика этих заметных и, каждый по–своему, интересных писателей теряется в потоке характеристик литераторов, представляющих интерес только для итальянцев, а зачастую не представляющих интереса ровно ни для кого. Чрезмерная обстоятельность и добросовестность Кроче вредит ему в данном случае и привела новое сочинение неаполитанского мыслителя к размерам, способным отпугнуть и неробкого читателя.
Но для каждого европейца представляет большую важность вновь приложенный к четвертому тому общий и синтетический этюд критика, озаглавленный: «Об одной характеристике наиновейшей итальянской литературы».7
Кроче делит всю новую итальянскую литературу на два периода, так сказать, на литературу вчерашнего дня — от 65–го до 85–го года, и литературу сегодняшнего дня — от 85–го года до наших дней.
Первое двадцатилетие проходило под величественным знаком Джозуэ Кардуччи; царем последнего периода является Габриель Д'Аннунцио.
Что же за черта, по мнению Кроче, резко выделяет самоновейшую литературу по сравнению с литературой предшествовавшего периода? Кроче, не обинуясь, называет ее: это отсутствие правдивости.8
Не в том дело, что на место позитивизма и реализма отцов становится мистицизм и эстетизм сыновей, а в том дело, что отцовский позитивизм был весь из одного куска: так верили и так исповедовали. Новейшие же настроения, по мнению Кроче, покоятся на какой–то пустоте, на какой–то фальши.
«Чего хотят эти люди? — спрашивает Кроче. — Кто даст мне ответ? Я вижу католиков, неокатоликов, францисканцев, аскетов. Но спросите–ка этого католика об основных догмах католической церкви. Вдруг окажется, что он не верит в божественность Иисуса, а не то не верит и в самого бога!»9
Как не припомнить при этом параллельное явление во Франции? Ведь Моррас открыто заявляет, что он католик и в самой полной мере признает папу, но… к своему великому сожалению, — не верит в бога! Кроче продолжает: «Вот передо мной францисканец и аскет. Вы думаете, что он живет в бедности, в одиночестве, снискивает хлеб свой подаянием? Ничуть не бывало! Видите ли, он францисканец, но не в смысле Франциска Ассизского. Он аскет, по об аскетизме любит только читать. О! В книгах он весьма презирает материальную жизнь. Ко в действительности склонен даже жаловаться, что ее блага не отпущены ему в достаточной мере. Все эти поэты — маленькие империалисты, всем им хочется вести Италию навстречу великим судьбам, все они разглагольствуют о том, что надо наконец сокрушить «демократического зверя», и грозятся пролить целые потоки крови. Но спросите их, чтобы они определили точно, против кого, собственно, подымают весь этот шум? Каковы их цели? Каковы методы? На ваш вопрос они только разозлятся и начнут стрелять в вас словами: они, видите ли, чувствуют одно, что их программа завоеваний и разрушений — грандиозна и что грандиозность эта будет нарушена, если начать их слишком точно определять.
Или вот вам эстет. Он кокетничает с каким–то искусством, которое не может выражаться ни в словах, ни в тонах, ни в линиях, ни в красках. Его шедевр еще не готов. Он еще в мечтах. Поверьте: он там и останется. Попробуйте побудить такого художника обратиться к какой–нибудь ясной и простой работе, он ответит, что вы недостойны даже вступить под сень храма подлинного художества».10
По–видимому, этот тип является особенно частым в Италии, но разве характеристика Кроче не попадает чрезвычайно метко в ультрамодернистов всех народов?11
Статья эта, как и некоторые другие отдельные этюды, весьма заслуживает перевода на русский язык.
- Своими трудами итальянский философ–неогегельянец, литературовед и критик Бенедетто Кроче оказал огромное влияние на духовное развитие нескольких поколений итальянской буржуазной интеллигенции. До первой мировой войны Кроче занимал умеренно либеральные позиции, зачастую выступая с антибуржуазной критикой в области этики и эстетики. Однако Кроче был резким противником марксистской философии, идей социализма в общественной жизни (см. его работу «Исторический материализм и марксистская экономия», русский перевод, 1902). В период фашистской диктатуры в Италии Кроче был антикоммунистом, но в то же время не принимал и фашистской идеологии, вследствие чего подвергался известному остракизму и даже гонениям. «Крочеанство… в первый период своего развития имело ту заслугу, что покончило с догматизмом католическим и позитивистским, имея чисто светские корни» (Togliatti, Longo, Salinari, Per la costituzione democratica e per una libera cultura. Rapporti alla sessione di С. C. del PCI 10/IX 1952 г. — Roma–Torino, 1953, p. 130). ↩
- Имеется в виду четырехтомный труд Б. Кроче «Философия духа» («Filosofia dello spirito»), 1902–1913. ↩
- Имеется в виду работа Кроче «Estetica come scienza dell' espressione e linguistica generale», 1902, входившая составной частью в «Философию духа». (На русск. яз.: «Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. Ч. I. Теория», М. 1920.) ↩
- Луначарский имеет в виду ожесточенную борьбу в Италии между сторонниками итальянского нейтралитета и «интервенционистами» — милитаристскими кругами — перед вступлением Италии в первую мировую войну в 1915 году. Об этой борьбе и о позиции Бенедетто Кроче см. в книге А. Луначарского «Италия и война», Пг. 1917 (А. В. Луначарский, Статьи и речи по вопросам международной политики, Соцэкгиз, М. 1959, стр. 143–144). Статьи Кроче о войне, печатавшиеся в журнале «La Critica», вошли позже в его сборник «Pagine sulla guerra», 1919. ↩
- В. Croce, Letteratura della suova Italia. Saggi critici. 4vv. Bari, 1914–1915. ↩
- Журнал «Критика» («La Critica. Rivista di letteratura, storia e filosofia») издавался в Неаполе, был основан в 1903 году. ↩
- «Di un carattere della più recente letteratura italiana». Этой работе Кроче, опубликованной впервые в 1910 году в журнале «La Critica», была посвящена статья Луначарского «Философ о современной литературе». — «Киевская мысль», 1910, № 49, 18 февраля. ↩
- Эти слова — цитата из книги Кроче и в оригинале тоже выделены разрядкой; см. В. Croc e, Letteratura della nuova Italia, Bari, 1929, v. IV, p. 188. ↩
- Там ж e, p. 194. ↩
- Там же, p. 194–195. ↩
- В статье «Философ о современной литературе» Луначарский, комментируя эту же цитату, писал: «Характеристики Кроче приходятся, как перчатка на руку, и на нашу, переживающую болезненный кризис, литературу… Не видите ли вы из этих слов Кроче, сколь многие гримасы наших модернистов, как зеркало, отражают гримасы модернистов европейских?» ↩
