…По существу, такое художественное произведение выполняет определенную общественную функцию и, в конечном счете, отражает тенденцию класса, вытекающую из социального положения, которое в данное время этот класс занимает.
В тех случаях, когда произведение искусства имеет своей внешней и формальной целью создавать смешное… то здесь больше, чем где–нибудь, заметны черты социальной устремленности… стремление «просто смешить» людей, безотносительно к каким бы то ни было социальным тенденциям, само по себе есть уже социальная тенденция… Классовая устремленность отдельного писателя или масс, которые творят те или другие сатирические объекты, не подлежит никакому сомнению; здесь легче, чем, скажем, в лирике, более или менее сентиментальной или эмоционально–повышенной, или в эпосе, который старается быть внешне объективным, распознать непосредственную социальную ткань.
Очень часто, руководствуясь определенным характером сатиры, мы в состоянии бываем распознать и характер социальной устремленности других, сопутствующих ей жанров.
…По–видимому, нам никак нельзя обойтись без рассмотрения общего вопроса о том, что такое смех.
…Смех представляет собой орудие, и очень серьезное орудие, социальной самодисциплины известного класса или давления известного класса на другие классы.
…Смеющийся осознает свое превосходство по отношению к тому, кого подвергают насмешке; он старается вскрыть черты слабости, имеющейся у противника, а вскрыть слабость — это очень большое дело в социальном маневрировании.
…И в социальной борьбе смех возникает там, где противник признается ничтожным. Смех наносит болезненные удары противнику, заставляет его терять уверенность в своих силах и, во всяком случае, делает в глазахсвидетелей очевидным бессилие противника. Если вы говорите: «Да разве с тобой можно спорить, да ведь этокурам на смех», то этим вы подчеркиваете крайнюю ничтожность аргументов, приведенных вашим противником. Метко направленная насмешка может дать вам иногда большую победу, чем если бы вы пытались разбивать аргументы противника серьезно.
Сатирические жанры разнообразны и имеют различное назначение. Если вы говорите: «Это только смешно», то это значит — не надо принимать крутых мер борьбы против данного социального зла, оно может быть легко обезврежено; достаточно над ним посмеяться, и этим вы уже оцените данное явление по достоинству и вам уже больше незачем над ним задумываться. В иных случаях улыбка может сгладить шероховатость, неприятность того или иного явления, примирить с ним. Но иногда так легко отделаться нельзя. Внутреннее настроение писателя, как выразителя определенного класса, определенного миросознания, бывает иногда таково, что ему ту или иную анормальность обойти нельзя. В таких случаях художник прибегает к довольно сложной операции, путем которой он отмечает смешное в данной анормальности, но идет и дальше этого, отмечая черты, возбуждающие жалость или способные вызвать другую, очень сложную реакцию, в которой, однако, смех играет доминирующую роль. Карикатура — это очень подвижная форма, она может быть более мягкой и более жесткой, может иметь оттенок сострадания и оттенок негодования, но всегда центром ее является смех.
Смех может быть и убийственным, когда цель, которую ставит перед собой автор, есть сатира. Сарказм заключается в том, чтобы унизить противника путем превращения того, что он считает серьезным, в ничтожное, того, что он считает за благо и положительное, в отрицательное.
Для того чтобы смех возымел действие, прежде всего сам смеющийся должен быть убежден в ничтожности своего противника; во–вторых, смех должен вызвать у того, на кого он направлен, пониженную самооценку и, в–третьих, насмешка должна быть убедительной в глазах свидетелей, вызвать их сочувствие к попытке сатирика разбить своего противника.
Сатира может быть доведена до чрезвычайной степени злобности, которая делает смех ядовитым, кусающим. Это показывает, что хотя смех и остается смехом и потому свидетельствует, что вы считаете себя бьющим сверху вниз, считаете себя превосходящим противника, однако зло, которое вы осмеиваете, оценивается вами как настолько глубокое и вредоносное, что вы не скрываете своего раздражения и своего озлобления. Особенно большое значение имеет такой саркастический смех, когда он направляется на священные заветы врага, на то, что пользовалось у него особым авторитетом. Когда такой вольтеровского типа смех направляется на то, что было окружено фимиамом, — действие смеха оказывается настолько сильным, что вряд ли с ним может сравпиться другое полемическое оружие.
Таким саркастическим смехом не только опровергаются принципы противника, но внезапно снижается значение того, что доселе считалось священным, а этого ничем другим, кроме презрительного смеха, достичь нельзя. Смех, когда он носит характер презрения, делается стальным оружием, ранящим чрезвычайно глубоко, наносящим неизлечимые раны.
…Смех был всегда чрезвычайно важной частью общественного процесса. Роль смеха велика в нашей борьбе, последней борьбе за освобождение человечества…
