Нельзя сказать, чтобы в области дошкольного воспитания у нас не было движения вперед. Есть некоторый количественный рост учреждений, есть углубление работы, разработка ее теоретических основ, несомненное улучшение живой практики. Но все таки рост дошкольного сектора нашей системы народного образования убийственно мизерен и не находится ни в каком соответствии ни с гораздо более быстрым ростом всех других форм народного образования, ни с важностью задачи.
Съезду предстоит проработать весьма значительную и увлекательно интересную для каждого педагога, для каждого внимательного к своему ребенку родителя программу. Но мне кажется, что главная задача съезда — найти пути и средства для привлечения общественного внимания к борьбе за дошкольное образование. Нет еще в широкой нашей общественности понимания всего значения дошкольного дела, а между тем значение это поистине огромно.
Мы говорим сейчас о воспитании нового человека. При этом принято упрекать школу в том, что она не воспитывает. Это в значительной степени верно. Как раз в самое последнее время Наркомпрос и педагогические круги, равно как и руководящие партийные инстанции, комсомол и т. д., стали задумываться над необходимостью гораздо больше, чем раньше, определить классовый, воспитывающий характер нашей школы. Но кому же не известно, что, когда школа получает от жизни — нашей пестрой, неустроенной, очень разно к разным детям оборачивающейся жизни — ребенка восьми лет, ей приходится биться при ее еще слабых воспитывающих силах над почти готовым человеческим экземпляром? Кому же из педагогов неизвестно, что с каждым годом, начиная с 4–5 лет, воспитательная задача становится труднее, что после восьми лет в 3 года не сделаешь того, что можно сделать в полгода с шестилетним ребенком.
Социалистическое воспитание может делать гигантские успехи, если оно будет брать детей в раннем дошкольном возрасте и методически правильно и классово продуманно воздействовать на них для того, чтобы выработать из них коллективно мыслящие и действующие существа, чтобы заложить прочную базу реакций эмоционального и волевого характера на различные воздействия жизни. Можно прямо сказать, что гигантское дело быстрого перевоспитания новых поколений, массового появления людей нового склада ни в каком случае не будет достигнуто через школы, если мы не пересмотрим нашего отношения к дошкольным воспитательным учреждениям и не сделаем здесь огромного усилия к расширению и углублению работы.
Мы знаем, в каких болезненных формах происходит сейчас формирование новой семьи. Идеал наш в этом отношении на ближайшее время совершенно очевиден. Он диктуется объективными и вескими обстоятельствами. Мы должны стремиться к прочным брачным союзам любящих и уважающих друг друга граждан, которые всерьез и надолго объединяются для совместной жизни, общей работы, взаимной Помощи, рождения и воспитания детей.
Государство не может в настоящее время взять на себя воспитание детей в сколько нибудь значительной мере. Это воспитание ложится на родителей, а между тем будущее нашей страны, будущее революции теснейшим образом связано с тем, каких детей в состоянии воспитать современное взрослое поколение.
Что же мы видим в нашей действительности? Ребенок является страшнейшей обузой для брачующейся молодежи. Молодые люди беспрестанно прибегают к абортам, в конце концов тяжко разрушающим здоровье и жизнь женской половины нашего общества. Родившийся ребенок оказывается совершенно безнадзорным. Ужасающие факты читали мы недавно в «Комсомольской правде», факты замаривания ребенка, как будто бы из общественных побуждений — я де нужна для общественной работы, а ребенок тянет меня назад. Сообщение таких фактов в печати приводит всегда к целому граду горьких писем со стороны именно лучших среди молодых матерей, которые сетуют по поводу абсолютной невозможности соединить свои материнские обязанности с обязанностями общественными и задачами своего развития.
Коллективное воспитание детей является насущнейшей задачей. Ни в каком случае не выполним завет В. И. Ленина — поставить женщину и в бытовом отношении (как это уже сделано в правовом) рядом с мужчиной, как равную ему, пока мы не введем государственное воспитание детей. Но если это невозможно сейчас, то мы должны по крайней мере сделать все возможное, чтобы облегчить эту тяжкую сторону нашей жизни.
Одной из форм такого облегчения является, конечно, возможно более густая сеть советских детских садов (а равно и яслей). Но центральные и местные органы государства не в состоянии развернуть здесь достаточно широкой работы. К делу должны быть призваны и кооперация, и профессиональные союзы. Наконец, необходимо не только разрешить устройство детских садов жилтовариществами и вообще какими бы то ни было крупными объединениями населения, но и помочь организации самых простых форм кооперации — например, объединению нескольких матерей, имеющих маленьких детей, для совместного найма сколько нибудь квалифицированных нянь или даже для попеременного дежурства с детьми.
Само собой разумеется, что эти гибкие формы коллективного воспитания детей могут иметь смысл только в том случае, если и эта периферийная сеть будет поставлена под действительный контроль знающих руководителей и инспекторов дошкольного воспитания, которые смогут пресечь злоупотребления и дать реальную направляющую помощь. Надо помнить, что наше пестрое, далеко еще не единое общество, общество, разделенное классовой борьбой, дает возможность извратить принцип кооперирования и привести к созданию зажиточными, в большинстве случаев враждебными нам элементами своих собственных детских садов, которые будут закреплять за детьми все предрассудки прошлого, т. е. воспитывать в будущем поколении врагов социалистического строительства. Призывая нашу общественность к широкой самодеятельности в какой бы то ни было области, мы всегда должны следить за тем, чтобы не зашевелилась и враждебная нам общественность и чтобы наш призыв к самодеятельности не был использован против нас. Здесь нужна большая бдительность.
Но это, конечно, не значит, что мы должны так бояться контрреволюционных или мещанских волков, чтобы отказаться ходить в лес. Нет, мы обязаны понять, что без деятельного участия общественности — не только в смысле требований и критики с ее стороны, но и в смысле прямой ее активности — ни в одной области народного просвещения, и в особенности в области дошкольной, мы не сможем достигнуть вполне удовлетворительных результатов.
Особенно резко и интенсивно процесс формирования новой семьи происходит в городе. Но и в деревне мы видим мучительно протекающие творческие процессы. Пусть в деревне формы семьи еще отливаются по старинке, пусть крестьянке даже не приходит в голову вопрос о том, как ей воспитывать детей, но со стороны великолепно видно, какой обузой в пору деревенской страды является для крестьянки ее детвора, в какой огромной мере детвора эта, присоединяясь ко всей тяжести домашнего хозяйства, не дает даже самым передовым, наиболее рвущимся к свету крестьянкам заняться самообразованием и общественной деятельностью. И сколько происходит самых ужасных явлений вследствие детской безнадзорности, сколько лишних детских смертей, сколько всякого рода искалеченных существований на этой почве. Детские площадки, как только они начинают осуществляться в том или другом селе, находят поэтому сейчас же огромный отзвук в сердце крестьянки, — то, до чего не додумается пока еще индивидуалистически мыслящая деревня, вдруг бросается в глаза крестьянке. Коллективное воспитание детей, хотя бы на временных площадках, становится популярной идеей и вызывает самодеятельность населения.
Но надо идти в этом отношении дальше, надо закреплять детскую площадку, превращая ее в детский сад, очаг.
Идет гигантская работа по коллективизации всей жизни деревни. Будут расти и укрепляться колхозы. Колхоз сам собой наталкивает на мысль о яслях, о детских садах при колхозе, о воспитательных учреждениях, обслуживающих детей всех членов коллективного хозяйства.
Открываются новые перспективы для роста коллективного воспитания в деревне. И если бы мы могли приступить к осуществлению такого плана, — чтобы в каждом колхозе у нас был коммунист–педагог, горящий идеей вложить новые, глубоко коллективные чувствования и волевые реакции в новое поколение, — какие глубочайшие превращения могли бы быть достигнуты на этой почве, каких блистательных новых людей можно было бы создать из детей колхозов (т. е. из детей крестьян, уже перешагнувших грань индивидуализма), к которым приложены были бы еще и продуманные, проверенные методы коллективного воспитания! Это закрепило бы в психофизиологических реакциях новых индивидуальностей то, что пока было осуществлено только как экономическая форма. Гигантскими шагами пошло бы подтягивание крестьянской психологии, форм сознания и чувствования крестьян к социализму.
Вопрос о воспитании, с одной стороны, и вопрос об освобождении женщины от ее размельченной, распыленной работы с детьми, часто столь уродливой и вредной и для матери и для ребенка, — вот два огромных вопроса в социалистическом строительстве, к разрешению которых может привести только героический сдвиг в области дошкольного воспитания.
От души желаю, чтобы IV съезд вместе с Наркомпросом нашел пути и средства для того, чтобы растолкать общественное мнение, пробудить его от той спячки, в которой оно пребывает.
Я не могу не сказать, что смешно и стыдно то положение, когда дошкольное воспитание только потому, что в царские времена оно жило в пренебрежении, рассматривается как какая то роскошь — оно де нам не по средствам. В те времена, когда Коммунистическая партия не была еще у власти и когда Н. К. Крупская и некоторые другие товарищи глубоко, в духе общего строя наших идей рисовали перед собою перспективы той усиленной педагогической работы, которую поведет руководящая партия пролетариата, когда получит власть в свои руки, — рисовались грандиозные перспективы самоотверженных усилий страны для правильной постановки воспитания новых поколений начиная с самого раннего возраста. В первые годы после Октября, благодаря порыву первого революционного энтузиазма, на воспитание молодого поколения было обращено столько внимания, что некоторые иностранцы называли нашу тогдашнюю убогую, со всех сторон осажденную республику — республикой для детей. Можно было увидеть повсюду монументальные надписи о цветах жизни — детях; и мы гордились тем, что дворцы и особняки были отданы под нужды дошкольного воспитания. Энтузиазм в первых своих порывах прошел, пришла серьезная эпоха продуманного, экономного строительства. Многое оказалось гораздо более трудным, более дорогим, чем мы предполагали вначале, и средства к осуществлению даются очень туго.
Но разве в эпоху индустриализации, в эпоху не меньшего энтузиазма, хотя и вошедшего внутрь, более серьезного и критического, который сейчас освещает наше строительство, не пора нам, на одиннадцатом году советской власти, при многомиллиардном бюджете вернуться наконец к такой капитальной задаче, как забота о детях?
Почти уже спала с нас ужасная обуза детской беспризорности. Мы уже заканчиваем ее ликвидацию. Болезнь постепенно (и довольно быстро) исцеляется. Но пусть на смену лечению страшной язвы — беспризорности станет с неменьшей настоятельностью, с неменьшей требовательностью перед государством, партией, профессиональными союзами, всем пролетариатом и крестьянством, всей общественностью нашей задача коллективного воспитания наших детей.
1928 г.
Всесоюзный культурный поход за ликвидацию неграмотности, начатый в мае 1928 г. по инициативе комсомола (см. комментарий к статье «Культпоход комсомола»), уже с первых своих шагов показал, какие огромные результаты дает широкое привлечение общественности к решению социально–педагогических задач. Учитывая опыт культпохода, Наркомпрос РСФСР решил направить общественную инициативу на подъем «дошкольного сектора», рост которого, по словам Луначарского, не находился «ни в каком соответствии ни с гораздо более быстрым ростом всех других форм образования, ни с важностью задачи».
История дошкольного воспитания в СССР еще не написана, и будущему историку еще предстоит оценить тот вклад, который был внесен в развитие дошкольного дела в конце 20–х годов. На 1 декабря 1926 г. дошкольными учреждениями (детскими садами, яслями, детскими площадками) было охвачено лишь 0,7% детей дошкольного возраста. Через год, 1 декабря 1927 г., — только 0,8%. «Если дело пойдет и дальше таким сногсшибательным темпом, — отмечала Н. К. Крупская, — то мы будем обслуживать всех детишек дошкольными учреждениями лишь через 990 лет!.. Надо придать работе совершенно иной размах… Но чтобы придать делу необходимый размах, надо действовать методами культпохода. Надо разбудить в этом направлении инициативу населения, организовать его самодеятельность» («На путях к новой школе», 1928, № 10–11, с. 108–109).
Эту задачу и должен был решить IV Всероссийский съезд по дошкольному воспитанию, в день открытия которого, 1 декабря 1928 г., была напечатана в «Правде» публикуемая статья Луначарского.
В своем обращении к съезду Луначарский подчеркнул тесную связь дошкольного дела с общими проблемами воспитания нового человека, которые приобрели особую актуальность в конце 20–х годов (см. статью «Воспитание нового человека» и комментарий к ней). Успехи, социалистического воспитания, по словам Луначарского, во многом определяются дошкольной работой. «Можно прямо сказать, — подчеркивал он, — что гигантское дело быстрого перевоспитания новых поколений, массового появления людей нового склада ни в каком случае не будет достигнуто через школы, если мы не пересмотрим, нашего отношения к дошкольным воспитательным учреждениям и не сделаем здесь огромного усилия к расширению и углублению работы».
Особую социальную остроту в условиях социалистической реорганизации деревни приобретал, по мнению Луначарского, вопрос о дошкольном воспитании крестьянских детей (которые в 70 раз меньше, чем городские дети, были охвачены дошкольными учреждениями).
Дошкольное воспитание, по его словам, откроет «новые перспективы коллективного воспитания в деревне», создаст «блистательных новых людей… из детей крестьян, перешагнувших грань индивидуализма», закрепит «то, что пока было осуществлено только как экономическая реформа». С помощью социалистического дошкольного воспитания «гигантскими шагами пошло бы подтягивание крестьянской психологии, форм сознания и чувствования крестьян к социализму».
Важнейшую социальную функцию дошкольного воспитания Луначарский видел также в том, что оно способствует «освобождению женщины от ее размельченной, распыленной работы с детьми, часто столь уродливой и вредной и для матери и для ребенка», способствует активному вовлечению женщины в социалистическое строительство.
И в обращении к съезду, и в своих последующих выступлениях Луначарский подчеркивал, что «воспитательная работа обязательно должна начинаться в дошкольном возрасте, что начинать ее с возраста школьного уже ненормально» (см.: К единой системе народного образования. М.–Л., 1929, с. 13).
«Если мы хотим воспитать нового человека, т. с. воспитывать новые рефлексы, новые склонности, — говорил Луначарский в заключительном слове на VII съезде Союза работников просвещения, — то мы должны помнить, что проводим пока еще эту воспитательную работу крайне нерационально, поскольку мы начинаем с 8–летних детей. Я как то сказал и держусь за этот афоризм, что в дошкольном возрасте можно человека лепить, гнуть, в комсомольском возрасте — только ломать, а дальше уже — «горбатого могила исправит». (Смех.) Если мы упустим этот дошкольный возраст, то дальше человек уже застывает, костенеет. Самое главное, самое основное воспитание, которое оставляет след на всю жизнь, — это воспитание дошкольное. Если мы, социалисты, уверенно утверждаем, что будущее поколение должно вырасти непохожим на нас, а гораздо лучшим, чем мы, если мы действительно хотим служить будущему, то нам нужно помнить, что мы до тех пор общей системой нашего просвещения будем худо служить будущему, пока не начнем воспитание ребенка с того возраста, когда его можно еще лепить, гнуть. У нас же получается так, что мы начинаем работать уже над тем поколением, которое застывает, отвердевает»
(А. В. Луначарский и Н. А. Скрыпник. Народное образование в СССР в связи с реконструкцией народного хозяйства. М., 1929, с. 131–132).
IV Всероссийский съезд по дошкольному воспитанию, как и рассчитывал Наркомпрос РСФСР, положил начало широкому «дошкольному походу». В статье «Дошкольный поход (первая сводка с фронта)» обозреватель журнала «Народное просвещение» Вл. Новицкий отмечал: «Вопреки предсказаниям нытиков, скептиков и маловеров идея дошкольного похода нашла живой отклик в массах. Дошкольный поход превратился в мощное общественное движение, разбивающее рамки аппаратного фетишизма, и показал невиданные доселе формы инициативы масс… Общий итог — за 3 месяца сеть дошкольных учреждений удвоена» («Народное просвещение», 1929, № 12, с. 110–111).
Организационное руководство «дошкольным походом» осуществлял специальный штаб. Штаб предложил коллегии Наркомпроса «срочно заняться» вопросом подготовки дошкольных кадров: «увеличить в три раза количество дошкольных отделений педтехникумов, создать при 50 школах второй ступени дошкольные уклоны, восстановить дошкольное отделение при II МГУ, расширить дошкольное отделение Академии коммунистического воспитания им. Н. К. Крупской, организовать годичные курсы на 4500 чел. для подготовки дошкольных работников для колхозов и мест» (там же, с. 112).
26 июня 1929 г. по инициативе Наркомпроса в Большом театре состоялось объединенное заседание представителей центральных и московских партийных, комсомольских и профсоюзных организаций, которое обратилось ко всем трудящимся с призывом «объединенными усилиями обеспечить развитие дела дошкольного воспитания в стране». «От дошкольного похода, — говорил на этом заседании Луначарский, — мы ждем громадных результатов, потому что большой поход по борьбе с безграмотностью показал… чудеса — удесятеренный темп и в десять раз меньший расход на ликвидацию неграмотности каждого отдельного лица… Запоздала революционная весна на детской улице, но теперь уже, кажется, она приходит окончательно, теперь она начинает проявлять себя быстрыми действиями, скоро у нас здесь зазеленеют и зацветут равнины нашего отечества» (А. В. Луначарский. О дошкольном походе. — «Народное просвещение», 1929, № 7, с. 10–13).
