Слово предоставляется А. В. Луначарскому, появление которого в стенах института вызвало долгие овации слушателей и приглашенных гостей. А. В. Луначарский, приветствуя нарождение нового рассадника знаний в области искусства, останавливается подробно на характеристике того героического момента, в который он начинает свою деятельность:
— Сквозь чадное облако мелких жизненных неудобств и последствий экономической разрухи нужно уметь разглядеть гигантское историческое явление, именуемое пролетарской революцией в России. Не для того русский пролетариат взял власть в свои руки, чтобы устремиться к идеалу сытости и всеобщего житейского благополучия, а для того, чтобы создать простор для жизни творческой и духовной, для расширения умственных и эмоциональных сил человека. Эта творческая жизнь рисуется нам вдали, в такой степени интенсивности и размаха, что все существующее ныне и делаемое сейчас должно казаться малым и ничтожным. И все же мы обязаны ни на минуту не прерывать работу эту даже в условиях теперешнего момента, потому что никогда еще не было такой тоски, такого устремления широких масс к приобретению знаний и к культурному строительству.
Обращаясь к характеристике задач и целей открывающегося в этот вечер [27 ноября 1919 г.] Государственного института декламации, А. В. Луначарский указывает, что даже среди нашей скромной теперешней культурной работы он может быть охарактеризован как очень полноценное явление, по своим устремлениям могущее занять вполне почетное место даже среди аналогичных учреждений в Европе.
— Государственный институт декламации призван работать в области слова. Этим самым он отвечает основной нашей цели и основному тону великой русской революции — нашему устремлению к панпсихизму, широкому коллективному чувствованию. Человек нашего времени уходит постепенно от мелкого житейского индивидуализма, от мелкого «я», к широкому коллективному сознанию и чувству, к «Человеку», и делается каплей, волной в человеческом море, не теряя при этом ничего от великих ценностей сознания, мысли и чувства. Этим органом всеобщего единения, всеобщего сцепления до сих пор остается Слово, под которым можно понимать и жест и вообще всякое проявление искусства. Эту особенность слова, эту живую, творческую жизнь словесности нужно развивать и углублять, к чему и призван Государственный институт декламации. Если слово ценилось даже в эпоху буржуазного индивидуализма, то как же оно должно цениться в эпоху социалистического строительства, в которой человеческое слово приобретает великое, неумирающее и вечное значение?
Останавливаясь подробно на искусстве речи вообще, А. В. Луначарский указывает на то странное и скорбное молчание, в которое до сих пор погружено большинство поэтических творений и даже часть творений сценических:
— Нужно, чтобы все это зазвучало. И элементом народного просвещения должно быть отныне преподавание живой речи и декламации. Все должны быть грамотными в области художественного чтения. Не только нужно знать простую технику речи, но и нужно изучить форму и смысл словесности. Не актеров, не деятелей сцены должен готовить Государственный институт декламации, но художников чтения, мастеров звучащей поэзии, способных нести это искусство в широкие массы.
Заканчивая свою речь, А. В. Луначарский указывает на то, что русская революция шествует под знаменем освобождения труда и строительства духовной культуры, и одним из звеньев, одним из основных элементов этого великого строительства и должен явиться и, без сомнения, явится открывающийся в этот вечер Государственный институт декламации. Речь А. В. Луначарского покрывается долгими аплодисментами слушателей института и приглашенных гостей.
1919 г.
