Музыканты

I. Пролетарский скрипач

Товарищ Эдвард Сермус увидел свет в доме бедного эстонского крестьянина. Отец его был проникнут пламенной ненавистью к угнетателям своего народа — баронам и полон героического настроения. Маленький Юлий–Эдвард с детских лет был поэтому воспитан в революционно–демократических чувствах.

Став юношей, он вступил в ряды социал–демократической партии.

Часто тянуло этого сурового борца к музыке, ибо музыкальная страсть рано дала себя чувствовать. Но времени не было: оно целиком было отдано рабочему делу.

Лишь когда наступили годы реакции и для кругом скомпрометированного, преследуемого полицией Сермуса были закрыты все возможности работы на родине, лишь став эмигрантом, задумывается он над своим будущим как музыканта.

Ни на минуту, однако, не рисует он себе перспектив славы и богатства. Музыка тоже должна, согласно его мысли, служить пролетариату. Он хочет стать скрипачом рабочего класса. Выбрать из всечеловеческой сокровищницы музыки то, что достойно нового класса по красоте своей, чистоте, стройности, духу бодрого подъема, что выражает лишь суровую скорбь или мужественную радость. Он хочет в самое исполнение внести дух служения, пролетарское упорство, почти мрачную энергию со взрывами короткого, но могучего энтузиазма.

Но Сермус слишком поздно взялся за скрипку. Правда, пролетарская публика Финляндии и Швеции ласково приняла своего музыканта. Но сам–то он чувствовал неполноту своей подготовки: ведь он был лишь самоучка, в 24 года взявший скрипку в руки.

Первой большой удачей Сермуса было приобретение редкой старинной скрипки, которую подарил ему по симпатии к его идее один старый музыкант в Стокгольме. И долго играет Сермус на тысячной скрипке измочаленным полуторарублевым смычком, так как новый купить не на что. Артисту приходится познакомиться с черной нуждой, встретить на своем пути много разочарований. Тем не менее его концерты перед рабочими Германии и Швейцарии имеют крупный успех. Меньший — среди менее подготовленного к серьезной музыке пролетариата Италии и Франции.

Но все время мучит Сермуса недостаток школы. Скрипачи королей — хорошие мастера. Мастером должен быть и скрипач его величества пролетариата всех стран. Но где взять средства?

После ряда удачных концертов в Голландии тамошние товарищи предложили Сермусу дать ему взаймы сумму, необходимую для усовершенствования, если кто–либо из великих скрипачей подтвердит создавшееся у них мнение о нем как о многообещающем таланте. Сермус отправляется к знаменитому Марто — играет перед ним. Растроганный Марто не только дает ему необходимое свидетельство, но сам соглашается руководить его занятиями.

Итак, самое главное достигнуто. Работая с железной неутомимостью, Сермус приобретает редкую технику и, наконец, чувствует в себе силы вновь начать свое дело с богатым репертуаром, находящимся отныне в полной власти виртуоза. Первые концерты в Люцерне и Цюрихе вызвали восторги публики и критики. Теперь Сермус в Париже.¹

Скоро пролетарская и демократическая русская колония Парижа сможет приветствовать своего скрипача и насладиться его вдохновенным исполнением шедевров скрипичной литературы.

1912 г.

II. Государственный квартет имени Страдивариуса

В 1920–1923 гг. в состав квартета входили А. Могилевский (первая скрипка), В. Пакельман (вторая скрипка), В. Бакалейников (альт) и В. Кубацкий (виолончель).*

С Октябрьской революции Россия вступила в полосу глубокой перестройки. Отстраняя частновладельческое, она постепенно переходит к строю коммунистическому. Рядом с громадным переворотом, заключающимся в переходе земли и орудий производства в руки трудящихся, совершаются и другие параллельные явления. В руки народа переходят те сокровища искусства, которые накопились у царей, бар, богачей, в монастырях и т. д.

Красота должна была часто служить не тому, кто жаждал ее, а тому, кто мог ее оплатить. И если даже тот или другой меценат проявлял при этом известный вкус и любовь, — это только отчасти золотило тот факт, что красота, так сказать, проституировалась за деньги.

Отныне этого быть не должно. Красота должна улыбаться всем и становиться другом тех, кто способен встретить ее любовью.

Среди других мероприятий, вызванных таким стремлением, одно из первых мест занимает организация Государственной Коллекции редких и древних инструментов. Из рук отдельных лиц, в тех случаях, когда инструменты служили не артисту, а больше для чванства богатого человека музейной редкостью, которую он купил, — редкие древние инструменты перешли в руки государства.

Употребление их было в частных руках крайне нерациональным. Инструменты, созданные для того, чтобы звучать, лежали в качестве редкостей и уников под запыленными витринами. Огромная коллекция, которая собралась таким образом в руках государства, не будет такого рода мертвым музеем. Комитет, созданный для руководства коллекцией, будет устраивать периодические конкурсы, и лучшие инструменты будут отдаваться лучшим музыкантам на определенный срок, при том условии, чтобы они давали ежегодно определенное количество концертов широко популярного характера.

Пусть шедевры Страдивариуса, Амати, Гварнери и других великих мастеров поют народу, прославляя вместе с тем имена своих искусных, усердных и преданных творцов.

Среди этих творцов, безусловно, первое место занимает старый Кремонский мастер, великий Антонио Страдивариус — Рафаэль скрипичного мастерства. Он жил от 1644 по 1737 г. В течение первой четверти XVIII века неустанно создавал он инструменты одни лучше других; тут и скрипки, и виолончели, и контрабасы, ставшие в первый ряд инструментов, какими обладает человечество, и в этом первом ряду оставшиеся по сей день.

В государственной сокровищнице есть немало произведений, вышедших из золотых рук этого мастера. Из них выбрано четыре лучших инструмента, составляющих квартет, и вручено четырем артистам по тщательном выборе, как достойным сделаться творцами Первого Социалистического Государственного квартета, которому присвоено было имя Страдивариуса.

Уже более ста концертов дал этот квартет в самых различных уголках России, порой перед совершенно неподготовленной музыкально красноармейской и рабочей аудиторией, и всюду он с честью выдержал данное ему поручение — начать сближение народных масс с самой серьезной музыкой в возможно более совершенном исполнении и на безукоризненно совершенных инструментах.

Думается — не может найтись человека, который не отнесся бы с сочувствием к этому широкому просвещению, к этому изящному жесту, к этому милому, дорогому детищу нашей молодой и еще не вышедшей из периода тяжелой борьбы и страдания революции.

1922 г.