Пролетариат и искусство

Каждый революционер, имеющий отношение к культурной работе, мог теоретически предположить, что пролетариату понадобится искусство, как условие культурной жизни и как громадный помощник в деле выявления и организации чувств нового класса и сочувствующих ему масс. Но в настоящее время приводить теоретические соображения совершенно излишне, ибо огромная тяга пролетариата к культуре является фактом.

Особенно любит пролетариат, как это уже выяснилось, такое искусство, которое идет навстречу его пролетарским теоретическим требованиям. Искусство, которое умеет показать сущность революции, выяснить интересные типы и типичные положения, непосредственно относящиеся к центральным вопросам нашего строительства, одним словом, искусство, живо откликающееся на современные запросы, при условии, конечно, настоящей художественности и занимательности, больше всего увлекает и привлекает пролетариат. Однако надо сказать, что пролетариат высоко ценит и спектакли, имеющие характер праздника. Этим объясняется несомненная любовь пролетариата и к операм и к балету, несмотря на то, что мы не имеем почти ничего в этой области, что подходило бы под категорию революционнного искусства. Все же пролетарская публика устремляется в большие светлые театры, где она слышит музыку, пение, видит прекрасные декорации, где перед нею в полуфантастическом виде развертывается простая фабула, не заставляющая, может быть, особенно задумываться, быть может, ничем не обогащающая сознание, но зато дающая прекрасный отдых.

Но, во всяком случае, не нужно забывать, что и это искусство, дающее отдых в художественных формах (в смысле музыки, пения и т. д.), является, конечно, желанным, хотя было бы лучше и пролетариат предпочел бы, если бы вместе с тем в таких спектаклях было бы налицо и хорошее идейное содержание. Пролетариат высоко ценит мастерство. Он правильно ставит всякому спектаклю требование увлекательности и мастерского исполнения. Там, где это есть, он может простить даже известную идеологическую пустоту с точки зрения революции, хотя редко прощает какие–нибудь идеологически вредные примеси. С другой стороны, если спектакль идеологически выдержан, т. е. вполне корректен по своему политическому основанию, но скучен, трафаретен, повторяет зады, — пролетариат отвергает такой спектакль и поступает правильно, ибо гораздо лучше прочесть какую–нибудь хорошую брошюру на те же темы. Пролетариат неотступно и даже в некоторой степени с негодованием требует доступа в крупные театры с хорошими силами (академические театры, например). И тут он прав. По последнему постановлению коллегии Наркомпроса до 75% относительно дешевых мест (ниже 1 р. 50 к.) совсем изъяты из кассовой продажи и целиком переброшены для профессионально организованных зрителей, причем указано следить за тем, чтобы по крайней мере две трети этих билетов попадало рабочим, в собственном смысле этого слова. Но этого недостаточно. Первоклассные театры должны еще снизить цену на места. Однако, зная их финансовое положение, я должен подчеркнуть, что самостоятельно, за свой счет, они сделать этого не могут. Если бы они это сделали, то они должны были бы либо урезать жалованье артистам, которое и без того значительно ниже довоенного, либо сделать скучными и неяркими свои постановки, либо представить правительству дефицит в несколько сотен тысяч рублей. Здесь надо смотреть правде прямо в глаза. Пролетарский зритель организовывается и может очень сильно поддержать театр. Но если мы хотим, чтобы он пользовался при этом значительно сниженными ценами, надо сделать то, что делается для буржуазного зрителя во всех странах мира, т. е. Дать академическим театрам, в особенности оперным, нормальную дотацию. Сейчас они такой нормальной дотации не имеют. Субсидия, которую они получили по приказу Ленина в тяжелое, голодное время, была снижена до той суммы, в которую обошлось бы простое консервирование театров как зданий. Эти тяжелые времена давно прошли, академические театры сделались притягательными для рабочих, и сейчас надо пойти на известные жертвы для большего снижения цен в пользу рабочих, комсомола, пролетарского студенчества и т. д. Очень интересным фактом является самостоятельное театральное строительство рабочих. Прежде всего оно выражается в большом количестве новых театров, т. е. самих театральных зданий. Такие возникли в Москве, например, театр им. Кухмистерова¹ или театр у Казанского вокзала; в Ленинграде, на Выборгской стороне, за Нарвской заставой и в провинции; я, например, знаю о недавно выстроенных больших театрах в Бежице, около Брянска, в Донбассе (кажется, 6–7 театров).

Рядом с этим имеется огромное стремление пролетариата к самостоятельному творчеству. Оно не ограничивается клубными сценами и любительством. Давно уже прошло время, когда говорили о чем–то вроде смерти профессионального театра и пьес как таковых, и о полном торжестве по всей линии живой газеты, Синей Блузы,² агитационных постановок и т. д. Это быстро отодвинулось на задний план, ибо, окрепшие и успокоившиеся от своих бурь, рабочие требуют хорошего театра. Конечно, клубные сцены, при условии правильного руководства ими через хороших инструкторов, могут дать хорошие результаты, особенно если и дальше будет развиваться пока еще слабая клубная драматургия. Интересно, однако, что рабочие не останавливаются на этих все же примитивных задачах и пытаются ставить очень сложные драмы и даже оперы. Так, в пределах Московской губ. (не в Москве) не так давно поставлены были «Русалка» Чайковского и «Потонувший колокол» Гауптмана. Наши правоверные левые рецензенты, которые стоят не только левее здравого смысла, но даже левее самого рабочего класса, были шокированы той приверженностью рабочих к старому театру. Я же вижу в этом огромный рост эстетической потребности и вкуса рабочих. И «Русалка» и «Потонувший колокол» — это настоящие шедевры. Работа над ними, конечно, требует большого художественного смысла и много старания. Я не видел рабочих постановок, но радуюсь им.

Очень желательно было бы, чтобы тот театр, который профсоюзы вместе с Наркомпросом устроили теперь, как центральный театр под руководством Волхонского, смог выполнить свою задачу. Такая же тяга к искусству имеется и во всех других областях, не говоря уже об особо стоящей литературе. Я сам присутствовал на бетховенских концертах перед рабочей комсомольской публикой, которые прослушались с благоговением и вызвали огромные овации. Концертная работа наших организаций должна во что бы то ни стало захватить рабочую гущу Москвы и по возможности провинций. Большой наплыв пролетарских зрителей, а также красноармейцев имеется сейчас на художественных выставках. Имеется ряд фактов разнородного художественного заказа со стороны профессиональных союзов, кооперативов и т. д. Это нужно всячески развертывать. Надо, чтобы наш художник почувствовал нового коллективного заказчика и покупателя из пролетарской среды, это поможет его оздоровлению и прогрессу. А между тем для рабочих клубов и всякого рода учреждений, где собираются рабочие, украшение хорошими и современными по своему содержанию картинами и скульптурами является делом в высшей степени желательным.

Болезненно обстоит дело с нашим кино. Несмотря на то, что это теперь уже не полукустарный зародыш, а несколько мощных производственных организаций, имеющих известную экономическую базу, несмотря на то, что техника наших постановок достигла среднего уровня Европы, несмотря на то, что у нас есть немало талантливых киноартистов, несколько крупнейших кинорежиссеров, несмотря на то, что у нас постоянно растет интересный молодняк, несмотря на то, что у нас имеются во всех отношениях превосходные картины, надо все же отметить, что гуща рабочего класса плохо обслуживается кинематографией. Хороших картин не хватает, часто они не доходят до рабочей гущи, затрагивая только разве столичные се верхушки. Обслуживание клубных кино вызывает крайне резкие нарекания. Недавно, в бытность свою на Урале, я констатировал, что в уральских городах, таких, как Нижний Тагил и др., при сорока тысячах населения имеется по одному скверному, дощатому кинотеатру на 300 человек, а жажда побывать в кино огромная. Каждый разумный человек, который затратил бы пару десятков тысяч рублей на то, чтобы поставить в таком городе приличный кинотеатр, не только послужил бы рабочему классу в культурном отношении, но, по–моему, мог бы иметь солидный доход.

Почему никто этого не делает, непонятно. Говорят о том, что сеть наших театров уперлась в какие–то неподвижные рамки. Сравните, пожалуйста, какую–нибудь Германию, где каждый крошечный городок имеет по 2–3 хороших кинотеатра, с положением, о котором я сейчас говорю. Да и в старых наших губернских и уездных городах дело обстоит неблагополучно, и иногда рабочее население с десятками жаждущих кинозрелищ товарищей пролетариев оказывается забытым. Сюда должен направить свое внимание ВЦСПС, или, вернее, его Культотдел, который имеет так много заслуг как раз в деле все более широкой и глубокой увязки между искусством и рабочим классом.

16 января 1928 г.