24 января 1930 г.
…Сущность нашей марксистской позиции в литературоведении, как известно, заключается в том, что мы, во–первых, рассматриваем всякое искусство, в том числе и литературу, как отражение общественной жизни. Литература для нас часть общественного процесса, и вся она насквозь определена той общественной средой, в которой возникает и развивается.
А во–вторых, мы, кроме того, считаем литературу большой общественной силой, так что марксизм должен не только исследовать вопрос, откуда литература, такая–то данная книга, данный писатель возникли, но и то, — какое они общественное значение имеют, на что они направлены сознательно или полусознательно и какие действительно объективные результаты, какие действительно объективные сдвиги они, данная книга, данный писатель, данная школа, способны произвести в обществе… Первое столкновение, которое произошло между мною и им [Переверзевым],1 заключалось в том, что он доказывал, что в школе второй ступени задача истории литературы заключается в том, чтобы дать на немногих примерах совершенно ясное понимание классового характера литературных произведений, которые там изучаются. И когда я с недоумением спросил, а куда же девается значимость литературы как силы, действующей на сознание детей, неужели мы не сможем никак использовать литературу для того, чтобы воспитывать людей (использовать ее), как огромной силы эмоционально–культурное воздействие, то на это я встречал такое возражение: это нужно игнорировать, это совсем не научное дело, да и вообще никто никогда на литературе не воспитывался и никого на литературе воспитывать нельзя, а если школа стремится из какой–нибудь книги сделать литературно–воспитательную силу, то она только делает эту книгу ненавистной для ученика, и как мы, так и нынешние ученики будут швырять под стол ваши книги и будут читать какого–нибудь «Черного принца».2
Об использовании литературного наследия мне говорить не приходится. Я удивляюсь появлению столь устаревшей проблемы (вопроса), на который уже был дан исчерпывающий ответ. Мы знаем, и Ленин говорил, что, не усвоив культурного достояния человечества, мы не сможем идти правильным и здоровым образом вперед, но усвоение это должно быть критическим. Это не подлежит сомнению…
Отсюда перехожу к переводной литературе… ясно, что отношение к классикам западноевропейской и американской литературы то же самое, что и к нашим. Мы выбираем кряжевые места, волны поднятия предшествующих культур. В это время появляются так называемые классики, которые представляют собою людей, сумевших дать наиболее адекватно выраженное начало определенной культуры. У них можно учиться, критически их усваивая. В отношении современной литературы мы имеем известную небольшую часть пролетарских писателей, несколько больший круг мелкобуржуазных писателей и разные традиции буржуазной литературы; часть ее является контрреволюционной, пасквильной, отравленной, и ее можно цензурой убивать, не пропускать, но известная часть нужна. Мы не можем отгораживаться от Запада…
Как это отразилось в издательском плане Зифа?..3 Мы стремимся актуальные темы держать на первом месте, к ним прибавляем те не злободневные, но на самом деле актуальные темы, которые позволяют строить широкое миросозерцание, новый быт, нового человека; мы даем европейскую книгу в форме издания некоторых классических писателей, современных писателей и в форме книги, которую мы стремимся сопроводить по возможности хорошим предисловием, комментариями. Это наш прием. В будущем мы будем пользоваться им еще больше…
1930 г.
- Переверзев Валерьян Федорович (1882–1968) — литературовед. В 20–е годы он выступал со статьями, в которых отрицал воспитательное значение литературы, рассматривал ее только в плане классовых противоречий, что приводило к вульгарному социологизму. ↩
- «Черный принц» — исторический роман А. Конан Дойла, изданный на русском языке в 1907 году. ↩
- Зиф —сокращенное название издательства «Земля и фабрика». На встрече с библиотекарями присутствовали члены правления этого издательства и его писательский актив. В эти годы А. В. Луначарский был главным редактором издательства. ↩
