11 января 1929 г.
Дорогой профессор, я чрезвычайно благодарен вам за ваше милое и содержательное письмо.1 Я получил мои произведения в вашем переводе и жалею об одном только, о невозможности для меня хоть сколько–нибудь просмотреть этот перевод. Передаваемое вами известие об успехе моей книги в вашем переводе преисполняет меня глубочайшей радостью. Я буду вам чрезвычайно благодарен, если вы переведете те или другие мои пьесы на японский язык. Я знаю, что один из японских театров давал уже на японском языке мою пьесу «Освобожденный Дон–Кихот». Мне трудно рекомендовать вам ту или другую пьесу, ибо я не знаю, каково в этом отношении ваше желание. Я очень люблю мою фантастическую пьесу «Василиса Премудрая», нечто вроде сказки, не очень подходящей для сценической постановки, но между прочим, по признанию английской критики (пьеса переведена на английский язык), обладающей некоторыми красотами.2 Если вы хотите пьесу, могущую иметь крупный сценический успех, то я указываю вам на «Медвежью свадьбу», которая до сих пор не сходит с русской сцены и в переделке для кино обошла почти весь мир с единодушным успехом.3 Если же вы хотите пьесу наиболее глубокую в отношении заключающихся в ней идей, то кроме «Освобожденного Дон–Кихота», относимого мною к такого рода пьесам, я мог бы рекомендовать вам мою пьесу «Слесарь и канцлер». Сейчас, конечно, положение в Европе изменилось, но мне кажется, что и нынче эта пьеса не потеряла своего политического и психологического значения.
Ваше решение об издании как художественных сочинений Толстого, так и полного собрания его сочинений меня обрадовало.4 Я думаю, что это будет большой дар японскому народу. Как бы ни относиться ко всему миру толстовских образов и идей, где можно далеко не со всем согласиться, надо все–таки подчеркнуть, что нельзя быть образованным человеком, не имея точного представления об этом идейном и художественном мире и не установив своей позиции по отношению к нему. Тысячелетняя культура японского народа и огромное богатство в развитии этой культуры за последнее время, притом также и в интернациональной плоскости, заставляет меня думать, что наличие полного собрания Льва Толстого в вашей великой переводной литературе является сейчас совершенно естественным и необходимым.
Крепко жму вашу руку.
<А. Луначарский>
Адресованное Луначарскому письмо от 1 декабря 1928 г. также хранится в ЦПА ИМЛ (ед. хр. 533, лл. 10–12). Нобори сообщал в нем, что перевел и издал в Японии «Очерки марксистской теории искусства» Луначарского; эта книга, по его словам, пользовалась таким успехом у японских читателей, что понадобилось ее второе издание. Далее Нобори писал:
↩«В ближайшее время я хочу переводить ваши пьесы с русского на японский. Был бы очень благодарен, если вы укажете мне подходящие пьесы из ваших произведений».
- См. примеч. 2 и 3 к «Ответам на вопросы американской корреспондентки». ↩
- В 1930 г. в Японии был издан перевод «Медвежьей свадьбы», выполненный Нобори. ↩
- Нобори сообщал в цитируемом выше письме, что японское издательство «Сюн–дзюся» собирается выпускать под его редакцией в переводе на японский язык все тома полного собрания сочинений Л. Н. Толстого по мере их выхода из печати в России. Этот замысел данным издательством не был осуществлен. В 1929–1931 гг. в другом издательстве (Иванами Сётэн) вышло двадцатидвухтомное собрание сочинений Толстого. ↩
