В эту книгу включена часть моих политических статей. За мою жизнь мне пришлось написать огромное количество политических статей. К сожалению, значительная часть их падает на время моего политического заблуждения. Теперь немножко смешно вспомнить, как верилось в то время, будто мы, впередовцы, остались единственными на посту подлинной революционности, будто Владимир Ильич повернул под влиянием реакции на некоторое примиренчество, на некоторый полуменьшевизм. Заблуждающийся в огромном большинстве случаев субъективно честен и создает себе особый мир, в котором его идеи кажутся единственно правильными и подсказываемыми жизнью. Тут есть что–то вроде теории относительности Эйнштейна: принадлежишь к некоторому замкнутому миру, где есть свое время, свое пространство и своя причинная зависимость, а когда выходишь из этого мирка, когда жизненная сила выбрасывает тебя оттуда, с удивлением смотришь со стороны на его причудливо нелогичные пропорции и его чуждость окружающему большому миру <…>.
Я перепечатываю в этом сборнике все мои статьи, напечатанные в журналах «Вперед» и «Пролетарий», когда я состоял одним из редакторов этих журналов при редакционном составе: В. И. Ленин — во главе, Орловский (Воровский), Галерка (Ольминский) и я — в составе редакции.
Все статьи этой серии просматривались Владимиром Ильичем довольно тщательно; если сохранились их черновики, то там видно, как прогуливался карандаш Владимира Ильича. Я помню после первых редакционных собраний Ольминский сказал мне: «Хорошо, что люди лишены у нас специфического писательского самолюбия, все без всяких споров и амбиций подчиняются руководству Ильича». Так оно и было.
В статью «Твердый курс» Владимир Ильич внес много своего, так что в том виде, в каком она была напечатана в журнале «Вперед» и в каком печатается сейчас, она, по моему мнению, чуть ли не могла быть подписанной его именем. Кое–что от основного плана и отдельные пассажи остались от моей первоначальной статьи. Многое было вставлено Ильичем. Я все же не взял бы на себя смелость сейчас точно отличить, где в этой статье строки, написанные Ильичем.
По специальному заданию Владимира Ильича и источникам, им указанным, написана серия статей «Массовая политическая стачка».
После революции 1905 года, по приезде в Россию, я опять вошел в редакцию газеты «Новая жизнь», а затем сменивших ее газет «Волна» и других. Статей моих там было напечатано немного. Хотя были одна–две статьи, не лишенные значительности и которые мне не удалось разыскать. В главном же моя роль сводилась тогда к отделу обозрения печати. Я вскоре сменил в этой роли беспартийного публициста, кажется, Галича, а затем продолжал вести этот отдел через все тогдашние наши легальные газеты. Само собою разумеется, он не представляет собою теперь никакого интереса, кроме исторического, и перепечатывать его было бы неуместно.
В разгар нашей борьбы с либерализмом был напечатан мною памфлет «Три кадета». Памфлет этот был немедленно запрещен полицией, конфискован во всех книжных магазинах, куда разослало его издательство «Шиповник», и таким образом он сгинул для читателя. Я думаю, что он сейчас является библиографической редкостью. В то время я уезжал в Москву и вернулся в Петербург, когда книга была уже уничтожена, но до отъезда я послал экземпляр ее тов. Ленину. При первой же моей встрече с ним в Петербурге я спросил его, каково его впечатление от книги? Владимир Ильич ответил мне так: «Памфлет я прочел; читается он очень легко, я даже не знаю, не перебалагуриваете ли Вы несколько в иных местах. Во всяком случае очень жаль, что книжка не дошла до читателя». Выражение «перебалагуриваете» я помню совершенно отчетливо, как отчетливо помню и то, что отзыв Ильича в общем был сочувственный, поэтому я решаю считать эту мою работу в общем и целом одобренной им.
Работа «Теория синдикалистов–революционеров» прислана мною была уже из–за границы, куда мне пришлось эмигрировать в начале 1907 года, во всяком случае к этому времени никаким впередовством у меня еще не пахло, но в отличие от других статей эта статья не прошла никакой ни прямой, ни косвенной редакции Ильича. Редактором «Вестника жизни» был П. П. Румянцев. Во всяком случае журнал этот рассматривался как выходящий с полного одобрения партии. Сама статья может иметь некоторый интерес, потому что вопрос о синдикализме, недавно перед тем возникший, стоял перед партией довольно остро, в особенности, например, на Штутгартском международном конгресе при обсуждении вопросов о взаимоотношении профсоюзов и партии. В это время точка зрения большевиков перекрещивалась в некоторых пунктах с точкой зрения Дилиона и расходилась с точкой зрения меньшевиков и Плеханова, главным образом, конечно, потому, что мы признавали огромную чисто революционную роль профсоюзов и необходимость теснейшей увязки их работы с партией.
Соответственную работу в комиссиях по поручению партии вел я, и Владимир Ильич потом поручил мне написать специальную брошюру, комментирующую нашу точку зрения на профсоюзы. Эта брошюра была мною написана и сдана Владимиру Ильичу. Она нашла его полное одобрение, но, насколько я помню, напечатана не была и, может быть, находится в партийных архивах.
Статья «К характеристике текущего момента» была мною напечатана в так называемом «Невском сборнике», который выходил под руководством группы партийных писателей с ведома и одобрения ЦК. Владимир Ильич непосредственного участия в редактировании не принимал. Эта статья между прочим послужила основанием для предъявления мне обвинения в государственной измене и стремлении к ниспровержению существующего строя.
Статья «На повороте» была единственной политической моей статьей, написанной для «Вестника жизни» еще в России.
Сборник этот уже был сдан в издательство, когда мне удалось отыскать экземпляр моей первой прокламации, написанной по заказу ЦК партии. Таких прокламаций было несколько, но другие писались по менее важным случаям и имели характер политически менее значительный. Прокламацию об убийстве Плеве я писал при таких обстоятельствах: приехавши из ссылки в Киев, я получил приглашение от тогдашнего примиренческого ЦК через покойного Карпова поехать в Смоленск для согласования моей работы с ними. В Смоленске я застал т. Глеба (Носкова), тов. Иннокентия и тов. Вадима. В общем и целом я примкнул к их точке зрения, в которую был раньше посвящен тов. Кржижановским в Киеве. Первым актом моей совместной с ними работы должна была быть большая прокламация по поводу убийства Плеве. Эта прокламация редактировалась в течение целого дня и переписывалась три раза. Различить теперь, что в ней принадлежит мне и что переделано по указаниям упомянутых товарищей, очень трудно. Во всяком случае, тов. Иннокентий проявил здесь много активности. В основном все же прокламация, конечно, моя. Вскоре после этого я получил письмо от бывшего в то время за границей А. Богданова и при нем категорическое приглашение Ленина выехать за границу.
На третьем съезде партии я уже встретил представителей примиренцев как один из редакторов ленинского «Вперед» и совершенно убежденный «твердокаменный».
Печатаю также мою речь о вооруженном восстании, произнесенную на III съезде. Ленин, поручив мне это важное выступление, просил меня всю речь написать. Он прочел ее поздно вечером перед днем моего выступления и вернул мне ее с двумя–тремя небольшими редакционными поправками. Таким образом эта речь полностью может быть отнесена к числу моих политических работ, одобренных Владимиром Ильичем.
А. Луначарский
8/VII–1925 г.
