«Твердый курс»

Твердый курс

Как ни грандиозны, как ни важны даже со всемирно–исторической точки зрения события знаменательной пролетарской недели в Петербурге, они не заставят нас, социал–демократов, сделать какой–нибудь крутой поворот или неожиданный скачок. Когда тенденции развития общества поняты правильно, никакие неожиданности не заставят противоречить себе. И раньше, еще с первых номеров газеты «Вперед», мы указывали на полную вероятность и даже неизбежность близкого народного восстания, мы указывали на те задачи, которые выдвигаются благодаря этому на первый план перед сознательным авангардом пролетариата. Так, в № 1–м «Вперед» мы писали:

«Пролетариат должен воспользоваться необыкновенно выгодным для него политическим положением. Пролетариат должен поддержать конституционное движение буржуазии, встряхнуть и сплотить вокруг себя как можно более широкие слои эксплуатируемых народных масс, собрать все свои силы и поднять восстание в момент наибольшего правительственного отчаяния, в момент наибольшего народного возбуждения».

«В чем должна выразиться немедленно поддержка конституционалистов пролетариатом? Всего более в том, чтобы утилизировать общее возбуждение для агитации и организации наименее затронутых, наиболее отсталых слоев рабочего класса и крестьянства. Разумеется, организованный пролетариат — социал–демократия должна посылать отряды своих сил во все классы населения, но чем самостоятельнее выступают уже эти классы, чем острее становится борьба и чем ближе момент решительного боя, тем более должен переноситься центр тяжести нашей работы на подготовку самих пролетариев и полупролетариев к прямой борьбе за свободу. Только оппортунисты могут в такой момент называть особенно активной борьбой или новыми методами борьбы, или высшим типом демонстраций выступление отдельных рабочих ораторов в земских и других общественных собраниях. Такие манифестации могут иметь лишь совершенно подчиненное значение. Несравненно важнее теперь обратить внимание пролетариата на действительно высокие и активные формы борьбы, вроде знаменитой ростовской и ряда южных массовых демонстраций. Несравненно важнее теперь расширять наши кадры, организовать силы и готовиться к еще более прямой и открытой массовой борьбе».

Задачи остаются те же и теперь, только при волнах красного света, льющегося из Петербурга, яснее стало, насколько правилен этот взгляд на вещи и каким антиреволюционным крохоборством являются пресловутые «новые формы», изобретенные глубокомысленными нашими политиканами из новой «Искры». Во 2–м № «Вперед» мы писали:

«В какую форму отливалось революционное настроение рабочих масс в эпохи революционного брожения? Что обусловливало собою успехи отдельных актов революционной борьбы? Что приводило к поражениям революционного пролетариата? — Вот вопросы, ответам на которые мы постараемся способствовать. В настоящее время, когда закипело стоячее русское море, когда время призывает пролетариат к огромной боевой роли, распространение знакомства с практической стороной революционной борьбы далеко не будет излишним».

Теперь все видят, на верном ли пути мы стояли. Мы можем лишь сожалеть о том, что слишком долго стеснялись с так называемым «центральным органом партии», принимали слишком долго во внимание страх некоторых мягких сердцем товарищей перед расколом и не делали раньше того дела, которым так очевидно пренебрегала новая «Искра». Мы надеемся, однако, что время еще не упущено и что «Вперед» сможет еще посильно содействовать той работе, которая закипит теперь во всех комитетах.

Революцию нельзя делать, но можно готовиться к ней, можно ковать главное оружие для готового восстать пролетариата — штаб спевшихся и подготовленных руководителей во всяком промышленном центре. Все комитеты должны теперь, не пренебрегая, разумеется, ни на минуту своим обычным делом сплочения сознательного пролетариата и социал–демократической пропаганды и агитации, тщательно обдумывать вопрос об орудиях непосредственной пролетарской борьбы.

Время еще есть. Иных, быть может, стихийный взрыв энергии революционного пролетариата пришибет: они отойдут в сторону, они скажут, что они лишь «просветители», что они для пролетариата лишь «школьные учителя», благодаря которым побеждают цивилизованные народы, что напрасно было бы стараться руководить стихией; иные, быть может, готовы будут скромно уступить свое место мелким и крупным Гапонам, — бог с ними! Социал–демократ–революционер знает твердо, что, сделав свое дело пропагандиста и агитатора, он обязан в момент восстания отдать всю свою волю и весь свой разум на дело служения пролетарской стихии в качестве боевого орудия, в качестве советника, инструктора и руководителя, в качестве революционного офицера. Не командовать хочет он при этом, а служить пролетариату, организуя его силы. Если он пойдет впереди рабочих, то только для того, чтобы указать им путь к победе и свободе или к геройской смерти.

Стихия двинулась! Ее грандиозный вал покатился к твердыням самодержавия, грозный своей скрытой силой, но мирный и сдержанный. Разбойничье правительство встретило его кровавой баней. Он отпрянул, кипящий, полный мести и негодования, он готовится к новому сознательному и решительному приступу. Будем же готовиться к нему и мы, будем тщательно готовиться к революции, чтобы в день и час, когда она придет, мы не оказались «рабами ленивыми».

Кровавое воскресенье явилось прекрасным предостережением для тех, кто видел сущность революции в либеральном брожении и принижал роль социал–демократии до уровня ловкого представителя пролетариата, умеющего заинтересовать его в либералах и либералов в нем и уловлять в тонко сплетенные сети сердца радикальной демократии. Теперь некоторые из руководителей политиканского, новоискровского крыла социал–демократии хватили через край. Как в свое время рабочедельцы с непринужденной грацией перешли от экономизма к прославлению террористических покушений, так и новорабочедельцы, этот воскресший Рокамболь, под влиянием петербургских событий проделывают крутой зигзаг и в истерике вопят: «В этот день гигантская рука пролетариата схватила за горло самодержавного зверя; он кусает еще руку сегодня, она задушит его завтра» («Искра», № 84).

За этим слогом Аркадия Николаевича ¹ скрывается какая–то искусственно подогретая фальшь. К чему эти трубы и тимпаны, кому они нужны? Ведь это же неправда. Вовсе пролетариат не хватал за горло самодержавие, пролетарские массы пошли просить реформ; став лицом к лицу с правительством (поучительность чего насмешливо отрицалась новой «Искрой»), они поняли, что оно отвечает на все просьбы и требования только беспощадными пулями; рассвирепев, они пытались сопротивляться, они долго не забудут полученного урока и в другой раз уже не пойдут безоружными, заслоняясь от пуль и нагаек одними иконами да царскими портретами; они будут теперь еще внимательнее прислушиваться к голосам тех, кто уже и раньше правильно характеризовал им их врагов. И теперь надо готовиться к первому настоящему натиску пролетариата, который еще предстоит. Вот факты, и перед практической важностью этих фактов фальшивая фраза о руке, схватившей за горло, и о звере, который еще кусает руку, представляется оскорбительной мишурой.

Какие же реальные задачи ставит перед социал–демократическими организациями достигнутая теперь благодаря событиям 9 января уверенность в близости восстания?

Конечно, восстание, быть может, не придет раньше, чем через много месяцев: мы взываем не к чувству, не к нервной спешке, а к спокойной рассудительности. Но можно сказать с уверенностью, что едва ли не самыми настоятельными вопросами теперь являются следующие: во–1–х, о расширении базиса революции, т. е. революционной агитации среди городской бедноты и крестьянства; во–2–х, о вооружении народа; в–3–х, об агитации в войске, как среди солдат, так и среди офицеров; в–4–х, о способе дезорганизации нормальной жизни центров, т. е. о дезорганизующей правительство стачке, лишающей город освещения, воды, приостанавливающей движение конок и особенно поездов железной дороги; в–5–х, о дезорганизации правительственной машины при помощи захвата правительственных учреждений, в особенности отделений государственного банка, которые правительство при всяких беспорядках тотчас же защищает, обнаруживая таким образом свою Ахиллесову пяту; в–6–х, об уличном бое, причем должен тщательнейшим образом изучаться план города, намечаться части города, наиболее удобные для обороны, и вырабатываться самый план обороны; в–7–х, об использовании пролетариатом власти над отдельными городами или частями городов, могущей временно попасть в его руки, особенно об использовании таких правительственных заведений, как, например, большие типографии, оружейные мастерские, заводы взрывчатых веществ и т. п.; в–8–х, об устранении наиболее вредных командующих лиц из враждебного правительственного лагеря в каждом данном городе. Напомним по поводу последнего пункта то, что писала старая «Искра» еще в № 14: «Нам советуют в самом начале борьбы народа с войском как можно скорее „изъять из обращения“ гражданское, полицейское и военное начальство. Этот совет сам по себе недурен. Революционная социал–демократия, вероятно, и сделает рекомендуемый автором смелый шаг в то время, когда она, крепко организовав свои силы и приобретя решительное влияние на народную массу, а следовательно, и на весь ход общественных событий, окажется в состоянии взять на себя почин вооруженного восстания для нанесения последнего, смертельного удара издыхающему царизму. Это будет счастливое время». Теперь это время близится.

Вообще нечего бояться криков о преждевременности постановки подобных вопросов в комитетах, нечего обращать внимание на тех, кто будет болтать по этому поводу о бланкизме, якобинстве и терроризме. Заговор как средство вызвать революцию есть давно мертвый и в гробу истлевший бланкизм, но специальные кружки, подготовляющиеся к тому, чтобы помочь массам, раз они восстанут, ориентироваться и вовремя дать им необходимые пароли, — это не бланкизм, а единственно разумный способ считаться с приближающейся бурей. Организация профессиональных революционеров как замкнутая и самодовлеющая группа — это вредное якобинство, но сплоченная и централизованная партия, тесно связанная с пролетарской массой, стремящейся просвещать и организовать ее и руководить ее революционными проявлениями в ее истинных интересах, — это социал–демократическая партия.

Сторонники большинства сравнивают свою позицию по отношению к меньшинству с позицией якобинцев по отношению к жирондистам, как сравнивала еще старая «Искра» ортодоксальное и оппортунистическое крыло революционного класса 20–го века, пролетариата, с якобинским и жирондистским крылом революционного класса 18–го века, буржуазии. Только безнадежно неумные люди могут выводить из этого, что мы превращаемся в буржуазных якобинцев. Наконец, политические убийства как средство содействовать социальному и политическому прогрессу — это чисто интеллигентский способ борьбы, неизменно осуждавшийся нами терроризм; но устранение наиболее вредных «начальствующих лиц» во время открытой массовой борьбы есть законнейший военный прием, и смешивать его с интеллигентским террором может лишь тот, кто безнадежно не понимает задач подлинной, живой революции.²

Пролетариат долго копил силы, и теперь он как бы сразу поднял все революционное движение на новую, высшую ступень. Надвигаются новые задачи. Будем готовиться к их практическому решению. Будем помнить, что неизбежно предстоящий новый подъем рабочего класса будет еще грандиознее, что социал–демократы должны выступить тогда не простыми пособниками, а руководителями величайшего политического переворота.

Среди всех задач, которые теперь выдвигаются решительно на первый план, не надо забывать главной: социал–демократия должна быть цельной, сплоченной, проникнутой единством. Никогда еще работа, направленная на организацию сил партии, не была более плодотворно направлена.

При этом многие под влиянием событий уже выдвигают лозунг: долой раздоры и полемику, все социал–демократы должны сплавиться воедино.

Мы не думаем, чтобы от сплава стали с оловом получился выигрыш. Мы знаем, что всюду так называемое партийное меньшинство всегда занималось дезорганизацией партии, знаем, что оно постарается и теперь использовать события и всякие могущие возникнуть на их почве союзы для рекламы своей фракции, и мы предостерегаем социал–демократов из большинства от неосторожных примиренческих шагов.

Нам скажут: «Да, они дезорганизуют комитеты, но ведь для того, чтобы организовать партию под руководством нынешних центров». Совершенно верно.

Но это–то именно и недопустимо. Так называемая редакция центрального органа, возникшая вопреки воле партийного съезда, наделала столько поворотов, курбетов и зигзагов за короткое время своего существования, что признать эту группу руководительницей партии в тот важный момент, который мы переживаем, значило бы, с нашей точки зрения, изменить интересам партии самым постыдным образом.

С другой стороны, может ли партия идти на революцию под руководством тех новоиспеченных дипломатов из ЦК, которые только и умели, что» путаться под ногами партии и интриговать за ее спиной?

РСДРП имеет уже теперь предварительные впредь до съезда центры, под руководством которых она и будет работать.

Мы разъясняли и будем еще разъяснять ту безнадежную путаницу, ту шаткость, которую внесла новая «Искра» в вопросы организации и тактики, и нам незачем специально останавливаться на этом в настоящей статье. Диалектической волшебной палочке Плеханова не удастся превратить в золото тот мусор, который целыми кучами наворачивают его горе–товарищи. Говорят: «не место человека красит, а человек место», но даже такой человек, как Плеханов, не может скрасить того сугубо засоренного и непривлекательного места, в котором он теперь, к сожалению, обретается.

В то время, когда теоретики «меньшинства» жонглируют «новыми словами», взятыми из ветхого завета «Рабочего дела», практики их всецело отдаются делу дезорганизации комитетов.

Прочь же от этой компании дезорганизаторов! За дело! Да, нам нужно «единство, нужна сплоченность, нужна концентрация всех сил, но именно поэтому нужно всюду устранять из своей среды тех, кто вносит смуту и навязывает большинству партии отсталые и уже отвергнутые ею организационные и тактические взгляды. Пусть меньшевики работают также «объединение» (если можно «объединить» Плеханова, Мартынова и Троцкого), но подальше от нас. В тех случаях, когда понадобится реальное временное объединение сил, мы не устранимся от него, как не устранимся от всякого боевого союза со всяким врагом самодержавия.

Пусть грядущие ошибки и зигзаги неудавшихся «вождей» не падают на нас, — у нас слишком много дела впереди, чтобы не раскланяться окончательно с носителями вечной дрязги.

Мы верим, что в работе все яснее будет становиться, с кем идти, и что многие временно сбитые с толку работники нашей партии скоро примкнут к РСДРП, сбросивши с себя негодные центры, — не голову, нет, а колпак из лакмусовой бумаги, которому давно пора в ту кучу сора, куда Плеханов пытался забросить «перегнутую палку» Ленина и где тлеют кости экономизма.