«Столетний юбилей Мадзини в Риме»

Столетний Юбилей Мадзини в Риме

Прошло сто лет со дня рождения Джузеппе Мадзини. Этот огненный человек и великий писатель посвятил всю свою жизнь борьбе против темноты сил реакции, против тяжкого гнета австрийцев, угнетавших северную Италию, против мелкой и гнусной тирании ничтожных корольков князьков,¹ мучивших остальную Италию наряду с папой, грабившим Рим — свое светское владение. Мадзини был последним великим буржуазным революционером. С ненавистью относясь к официальной католической религии, главной целью которой было одурачивание простого ² народа, Мадзини провозгласил новую религию: «бог — это народ!», учил он, «бог — это человечество и прогресс!» Бескорыстно служить тому, чтобы человечество становилось все более свободным, разумным, счастливым, — вот что значит, по Мадзини, быть религиозным. Видя Италию поруганной и порабощенной, он не покладая рук работал и пером и как простой солдат в походах против австрийцев, чтобы воскресить ее: единая народная Италия, по мысли Мадзини, должна была стать орудием демократизации всего мира. Патриотизм, страстный патриотизм Мадзини не имел в себе ни капли человеконенавистнической исключительности;³ он с восторгом проповедовал «Молодую Италию» во имя грядущего освобождения всего человечества от цепей окаменелой религии и тирании королевско–помещичьих шаек. Гуманист, патриот и республиканец, мечтавший о единой Италии, — свободной, демократической, республиканской, — Мадзини любил и рабочий народ, он предсказывал социальную революцию и проповедовал замену капиталистического строя кооперацией трудовою. Но кооперация эта представлялась ему союзом мелких собственников. Он не мог постичь идеала социалистов, он не соглашался также с теорией борьбы классов: стоя на почве мелкобуржуазной,⁴ он все классы призывал к мирному сотрудничеству, если он и горел против кого–нибудь враждою, — то лишь против изуверов и тиранов старого, добуржуазного порядка.

Всю жизнь он был гоним, годами сиживал в тюрьмах по приказу различнейших правительств.⁵ Но если его религия свободного человечества,⁶ его глубокий и непримиримый демократизм были и остаются ненавистны хищной буржуазии и современным властям предержащим, то одна сторона его теории и его деятельности признана ими: это единство Италии. Трудами Мадзини, Гарибальди и других героев демократии Савойский дом и буржуазия создали современную Италию — эту разбойничью компанию биржевиков, торгашей, фабрикантов и бандитов–генералов, компанию для высасывания соков из итальянского народа. Словно издеваясь над народом и тенями его героев, современная монархия воздвигает рядом со статуями развратного и недалекого Виктора–Эммануила статуи Гарибальди и Мадзини! И в день столетия рождения Мадзини — человека, приговоренного в свое время к смертной казни, — буржуазно–королевское правительство и королевско–буржуазная палата лицемерно чествовали мученика–демократа. При помощи всяких ухищрений и софизмов ораторы–плутократы доказывали, что Мадзини был бы страшно доволен нынешней Италией, если бы встал из гроба. Профессор Натан, произнесший официальную речь в присутствии короля, как самый подлый льстец, воскликнул: «Увидев добродетель и справедливость нашего короля, Мадзини склонился бы перед волей нации, отвергшей республику и провозгласившей монархию!»

И в то время как разодетая буржуазия и позолоченные генералы вяло рукоплескали тупым софизмам придворного ритора, десятитысячная толпа стройно шла по улицам Рима с социалистическими и республиканскими знаменами. Там чествовали Мадзини за то, что из его пламенной агитации буржуазии удалось вырастить гнилой плод — торгаше скую монархию, здесь чествовали в нем бесстрашного рыцаря свободы, верившего в народ и бившегося за его права. И господа министры, записавшиеся в ученики «великого объединителя», окружили тот народ, в котором Мадзини видел нечто божественное, стальной кавалерией и пехотой: сотни полицейских ждали, когда рассеянные в толпе провокаторы дадут повод к избиению. И повод этот был найден! В зале парламента министр Фортил восклицал: «Чествуя Мадзини, мы показываем народу, что мы с ним!» В это время поднимались и опускались на улице кулаки разъяренных городовых и сабли драгунов, была раздавлена женщина и изранено множество людей.

Так праздновала буржуазия Рима столетие последнего великого демократа.