«Парламентаризм и революция»

«Парламентаризм и революция»

В течение долгого безвременья, когда партия наша была осуждена на подготовительную подпольную работу, мы взирали с чувством грустной зависти на наших западноевропейских товарищей, которые могли вести открытую парламентскую борьбу. Мы сознавали, что не можем перенести их тактику, их приемы, их политическую мудрость на отечественную почву, но мы в мечтах приветствовали тот день, когда РСДРП войдет в качестве сильной оппозиции в российский парламент. Законная мечта! Кто упрекнет нас за нее? Но мы не менее ясно сознавали, что между относительно сносным ¹ парламентским будущим и тяжелым настоящим лежит революция. Мы всеми силами старались приготовить почву для нее, накопить тот горючий материал, который должен был вспыхнуть грозным пожаром при благоприятных обстоятельствах. Мы так были уверены в неизбежности революции в России, хотя ничто еще не служило тогда явным предвестником ее близкого наступления, что среди нас, социал–демократов революционеров (легальные марксистообразные Струве и струвики не в счет), парламентский кретинизм Бернштейнов и Жоресов вызывал лишь смех и презрение. Мы склонны были думать, что немцы и особенно французы слишком увлекаются «легальными» методами борьбы, переоценивают значение парламента, недооценивают значение революции. Нам странно видеть теперь обратное.

Германская социал–демократия под влиянием дальнейшего развития обстоятельств, а в значительной мере также под влиянием последних событий в России пересматривает установившиеся взгляды на парламентаризм, ставит его на настоящее место, выдвигает на первый план реальную борьбу вопрос о новых формах ² борьбы общественных сил. Германской социал–демократии вполне основательно кажется, что буржуазия хочет и может обездушить, обескровить парламентаризм, и она горячо, торопливо обсуждает революционные оружия, какими располагает сейчас пролетариат, потому что на ослабленном парламентаризме пролетариат не может помириться ни на один день.

А у нас?.. — А у нас вследствие изменнического соглашения либералов с правительством с изданием закона о Гос. думе ³ запахло в воздухе фальсификацией парламента, правительство показало из–под полы жалкую карикатуру на представительство… и парламентский кретинизм уже расцвел пышным цветом.

Ах, как хочется в парламент! словно чеховским трем сестрам в Москву! Правда, в презренное подобие парламента представителей рабочих не пускают… но это ничего! Не бойкотируйте сладкого пирожка ⁴ миража, ради бога не бойкотируйте, а то он расплывется в воздухе! Если нельзя представить собою парламентариев в креслах Думы, то нельзя ли поиграть в парламент хоть на задворках? Давайте выбирать! Правда, выборные иногда попадут в кутузку, а не в Думу, но все–таки давайте выбирать. Так сладко выбирать, господа!.. Выбирать представителей… Выбирать своих депутатов — членов революционного самоуправления совместно с «обществом»…

Правда, то будет жалчайшая кампания, более жалкая, чем комиссия Луи Блана Альбера, — сонм мужей совета, лишенных всякой силы, ибо до восстания, помимо восстания, вне восстания — какая же у них может быть сила? Моральная? Да?!.. Вот до чего дошли некоторые социал–демократы! Перечитайте статьи, в которых Каутский издевается снова и снова над этими «моральными» расчетами, моральными усилиями! Это будет лишь комедия, но разве не революционная комедия? Важно лишь то для господ парламентариев из «Искры», чтобы революционные акты в России проходили в парламентских формах, а не в бланкистских, фи! не в якобинских!..

Но, по–видимому, парламентарии наши, Парвусы и Магнусы, и сами не очень–то рассчитывают на какой–либо толк от революционного самоуправления, и сами понимают, что это означает конкретно лишь посылку десятка рабочих представителей в одолеваемый собачьей старостью комитет Союза Советов, и вот у них готов и другой ультрапарламентский план.

Раз нас не пустят в Думу для того, чтобы там мы могли, как истинные Ледрю–Роллэны, чисто парламентским, отнюдь не «бланкистским» путем бороться за расширение Думы и хвататься за даваемые правительством «зацепки», то что же! — пошлем туда либералов, поддержим Петрункевича, но обяжем его хвататься за «зацепки» и расширять Думу! Это будет вполне парламентский компромисс… Помилуйте, разве пример Фольмара не доказал? А Жорес разве не свидетельствует?.. Но забывают наши первые ласточки кретинизма лжепарламентаризма,⁵ что при нынешних порядках, при нынешней сомнительной «весне» об открытом, ясном, точном, официальном, партийном договоре не может быть и речи!

Что речь может быть лишь о подпольном договоре, о голословных обещаниях… Забывают наши «подснежные кретины парламентарии»,⁶ что в парламенте, при компромиссе, партия не исчезает, не предоставляет все свои права либеральным краснобаям, а входит лишь во временный союз, стоя рядом с ними. Мы хотим, чтобы парламентаризм осуществился, но путь для этого — революционная борьба! Но парламентские парламентарии так жгуче хотят в парламент, что готовы опарламентариться и без парламента.

А только этого и нужно конституционно–монархической партии! Когда в английском парламенте произошла однажды драка, старик Гладстон грустными глазами смотрел на свалку и, наконец, сказал: «Джентльмены, среди потасовки я величина ничтожная». И господа либералы, глядя на развертывающуюся страшную грандиозную ⁷ картину гражданской войны, чуют, что тут они «величина ничтожная». Зато мы, социал–демократы, зато революционный пролетариат знает, что здесь ему принадлежит первое место среди прогрессивных сил, и не только первое место в бою, как отважнейшему, но и первое место в том революционном правительстве, которое будет дитятей революции, которое будет организацией революции когда ей удастся одержать полную победу.⁸ Напротив, стоит лишь нам нарядиться в парламентские сюртуки и занять подобающие места по парламентскому удельному весу: и вот вырастают маленькие Петрункевичи и Стаховичи и, заложив большой палец за жилет, так и трещат именем народа, так соловьями и заливаются! А пролетарии толпятся на задворках и выражают свое мнение, как древние греки у Гомера, одобрительным или протестующим гулом. Разве только смилостивится «Наша жизнь» и позволит «трибуну плебеев» Парвусу внести маленькую скамеечку, поставить ее у порога собрания и скромненько присесть.

Но ведь «Искра» хочет «давить» на Думу. Пусть Дума — китайская пушка из фарфора: «Искра» заставит ее палить бумажными шариками прямо в твердыню самодержавия! Пусть это картонный кинжал, но «Искра» заставит Милюкова трагически приставить его к закованной в медь груди самодержавия! И в то время, как оппозиция его величества под диктовку Мартова будет делать интерпелляции министрам, а в случае нужды даже по–роллэновски «удаляться в другую комнату», пролетарии будут ждать, когда, наконец, либералы, которые пуще огня боятся падения монархии, ее подкопают, когда, наконец, либеральная Пенелопа соткет саван для Романовых.

Нет! Если бы социал–демократия вступила на этот путь, рабочие отвернулись бы от нее, массы пошли бы за революционными самоучками, за демагогами, за анархистами. К счастью, до этого далеко. Они могут идти под знаменем РСДРП, отвергнув пустые планы мечтающего о парламенте крайнего правого крыла ее.⁹

(На этом рукопись обрывается.)