Авенариус устанавливает, что как комплексы элементов, так и характеры могут являться в сознании в двух совершенно разных формах, именно в форме вещи и в форме мысли.
То, признаем ли мы тот или другой элемент нашего сознания за мысль, т. е. часть нашего субъективного мира, или за вещь, т. е. часть нашей среды — является результатом особенной окраски, особенного характера называемого Авенариусом — позиционалом.
Цвет, боль, сходство могут являться нам как непосредственное восприятие, или как представление.
Считать ли разницу между синевой неба как восприятием и синевой неба как представлением, разницей характера или элементарной разницей — вопрос второстепенный: позициональное различие является несомненным, фактом действительности.
Вещь характеризуется тем, что она воспринимается через посредство внешних органов чувств. Мысль является отражением в сознании внутренних мозговых процессов. Сознание вещи есть отражение изменения системы С., обусловленного периферически, сознание мысли отражение того же изменения, но обусловленного внутренними причинами.
При этом надо конечно отметить, что позиционал, как субъективное чувство, не всегда правильно руководит человеком: некоторые галлюцинации, яркие сновидения, иллюзии характеризуются позиционально как вещи; лишь критически проверенный коллективный опыт устанавливает окончательную, научную позициональную ценность исследуемого явления.
Понятие «опыт» является по Авенариусу модификацией позиционала.
Чтобы выяснить психическую ценность выражаемую словом «опыт», Авенариус, согласно своему обыкновению, игнорирует все «научные» теории опыта, все его логические определения, а обращается к наблюдению наивных высказываний психических фактов, непосредственных выражений состояний сознания. Согласно общему методу «критики чистого опыта» Авенариус не занимается также самоанализом. Личным своим «ощущением опыта» он пользуется лишь для того, чтобы истолковать себе свои наблюдения над окружающими.
Таким образом Авенариус устанавливает прежде всего не то, что отдельные мыслители понимают под словом опыт, а то, что индивиды высказывают посредством этого слова. Отсюда уже он выводит тот специфический момент, который характерен для психического явления «опыт».
Несомненно, что в обыденной жизни люди далеки от того, чтобы под видом опыта передавать лишь действительно воспринятые ими вещи и явления, и сплошь и рядом включают в свой «опыт» и то, что им показалось, невольно присочиняя многое от себя, выдавая иногда за «опыт» такие комплексы элементов, которые в действительности не возможны.
«Дикари передают как опыт, что живого человека можно втащить в воду за его тень, между тем мертвец не отбрасывает тени, или что душа может входить в тело и выходить из него. В наше время передают как факт опыта, что существуют «движущие силы» и к таковым относятся «воля» и «дух».
Значительный класс явлений, констатированных опытом, образуют услышанные молитвы, чудесные исцеления, исполнения снов и предчувстий, явления духов изгнания бесов и т. п.1
Авенариус насчитывает три отличительных черты, характерных для всякого опыта: 1) Все, что люди относят к опыту, принимается ими за нечто существующее или существовавшее; 2) оно признается ими за нечто ими воспринимаемое или воспринятое; 3) оно выдается ими за нечто пассивно воспринятое, найденное, за нечто, данное им, а не созданное их воображением.
Между тем ясно, что далеко не все, характеризуемое в сознании того или другого лица высоким экзистенциалом (напр. скрытые духи для анимиста) или позиционалом вещности (напр. яркая галлюцинация) может считаться за правомерный элемент чистого опыта. Таковым может считаться лишь то, что строжайшим образом удовлетворяет третьему условию. В этом же отношении пробным камнем может служить лишь коллективная взаимопроверка.
Путем такой критической коллективной проверки результатов индивидуального опыта мы очищаем их и подымаем до степени чистого опыта. Но и здесь мы должны различать еще более широкое понятие опыта, включающее в свой состав не только вещи, но и мысли, поскольку они воспринимаются с характером данности или вещноности, — и более узкое понятие опыта чисто объективного, компонентами которого могут являться лишь вещи, опыта физического.
Итак, высказывание индивида мы можем считать за чистый опыт лишь в том случае если высказывание это является выражением изменений системы С., обусловленных во всех своих компонентах частями среды.
Критическое понятие опыта есть таким образом высокая, очищенная модификация позиционала.
Более широкое понятие опыта, как включающего в себе и мысли, несомненно также законно. Однако в этом случае для того, чтобы оставаться чистым, опыт должен включать в себя «мысли» непременно с тою позициональной окраской, которая присуща им объективно, т. е. по критической коллективной проверке.
Центавр не может считаться данным в опыте, в узком смысле слова опыт, в опыте же в широком смысле он дан, но именно как мысль, т. е. как элемент субъективного сознания ряда индивидов, которому физически соответствует лишь внутренний мозговой процесс.
Всякая вольная или невольная попытка провести в чистый опыт «мысль» под маской вещи есть фальсификация опыта. Очищение опыта от фетишизированных мыслей являются насущнейшей задачей истинной критической философии.
Эмпирическое познание есть не что иное, как отражение в сознании изменений системы С., обусловленных во всех своих компонентах частями среды. Нет никакого сомнения, что дальнейшая обработка эмпирического материала т. е. средние звенья жизненных рядов, вызванных воздействиями среды, могут далеко уклониться в сторону и дать в результате опыт субъективно искаженный. Лишь ту организацию опыта можем мы считать за законную его обработку, которая ничего не прибавляет и не убавляет, но отражает элементы среды в сознании с наибольшею простотою.
- Примеры принадлежат Авенариусу. ↩
