От прошлого раза осталось несколько записавшихся ораторов и, прежде чем дать им слово, я позволю себе сказать несколько слов к порядку прений. У нас совершенно определенная тема, а именно: в нашем социальном организме, в пролетариате, в пролетарской молодежи, в вузовской молодежи имеются ли признаки некоторой болезни, в смысле пессимизма, разочарования, хулиганства и т. д., в каких размерах эта болезнь имеется, если она есть, и как ее нужно лечить. Вот та тема, которая перед нами стоит, вот тот большой и больной вопрос. Поэтому, я просил бы держаться именно этих рамок. А в прошлый раз прения то и дело перескакивали на другую тему. В прошлый раз очень много говорили о Есенине, о есенинской поэзии, очень много говорили о его личности. Я предлагаю этого не делать. Нас личность Есенина совершенно не интересует, Есенина больше нет; осталась его поэзия, и только о его поэзии можно говорить. Но и о поэзии его, хотя мы Секция Литературы и Искусства, мы не можем и не должны говорить с художественной стороны. В прошлый раз, уступая аудитории, тов. Полонский должен был сделать оценку, характеристику этой поэзии. Этот вопрос может быть затронут только в том смысле, поскольку эта поэзия питает те болезненные настроения, которые имеются и только в таких пределах можно и следует касаться этого вопроса. Я позволю себе огласить один документ, представляющий интерес, где этот вопрос, именно так поставлен. Этот документ заимствован из стенной газеты одного из наших средних учебных заведений и представляет ответ комсомольца комсомолке, поклоннице Есенина. Здесь о личности поэта не говорится, а только о его поэзии.
«Недавно, — пишет этот комсомолец в стенной газете, — недавно мне в руки попалось твое произведение о Есенине… Ты пишешь: «не могу понять почему передовая молодежь в первые дни после смерти Есенина возносила талант поэта, молодежь кричала, что же ты наделал, мой синеглазый», а теперь они все борются против Есенина и есенинщины. Для меня же Есенин остался тем же, чем был раньше. Стихи гениального поэта очень много дают молодежи (сужу по себе). В минуту внутреннего разлада, когда нехватает сил и слов, чтобы выразить свои чувства, не изменив и не исковеркав их, я прибегаю к Есенину.
«Очень сожалею — отвечает комсомолец — что за неимением места не могу подробно остановиться на высказанных тобою мыслях. Укажу лишь на то, что ты уже здесь в приведенных выдержках дала ответ на твой вопрос — почему молодежь борется с Есениным и почему он тебе нравится. Ты прибегаешь к Есенину в «минуты внутреннего разлада», потому что стихи Есенина есть наглядный образчик, наглядное выражение этого «внутреннего разлада». Вся жизнь, все творчество Есенина есть «внутренний разлад». И вместо того, чтобы бороться с этим «разладом» в самой себе, чтобы постараться изгнать его и поселить в себе бодрость, ты томно усаживаешься в полутемной комнате и начинаешь перечитывать стихи Есенина. Вот почему мы и боремся с Есениным, что он поселяет, поддерживает пессимизм, «внутренний разлад» с самим собой, в среде нашей молодежи. Мне очень жаль, что ты, комсомолка, член боевой организации молодежи, еще до сих пор находишься под влиянием есенинщины и не стараешься понять, почему мы против него.
Искренно советую тебе внимательно прислушаться к тому, что говорит по этому поводу комсомол, и вступить в борьбу с захватившими тебя всякого рода «внутренними разладами» и есенинщиной.
Им не место там, где должны быть бодрость и стремление к работе».1
1 После вечера 5 марта секцией получено письмо от уважаемого товарища, приславшего выписку из стенной газеты ячейки и месткома ЦИК СССР и ВЦИК — это стихотворение курьера в приемной М. И. Калинина тов. Перепелкина. Так как оно имеет непосредственное отношение к трактуемому вопросу, помещаем его здесь.
Стихи Есенина
Стихи Есенина мне ничего не дали,
Хоть жаждал я в них многое найти,
Но с ними мне не по пути:
Они от жизни далеко отстали.
Ну, как пойду я жизненной тропою
С усталой лирикой, истерзанно–хмельной,
Когда я сам почти полубольной,
Когда я сам измученный тоскою.
Мне музыка нужна, но не больная.
Здоровые стихи, как воздух, нам нужны.
Тот слился с жизнью Октября и Мая,
Кто отошел от жуткой старины.
Мой милый, обновленный край родной
И наша жизнь наш век борьбы суровой —
Поэзии хотят совсем иной,
Поэзии прекрасной, нежной, новой.
Стихи Есенина мне ничего не дали
И ничего не могут дать.
Он с ними сам не мог догнать стальную рать,
Стихи Есенина полны больной печали.
Вот здесь в этом документе, а такие документы нам нужны, во–первых, об Есенине не говорится ничего, а показана связь между этой поэзией и упадочными настроениями среди молодежи. Я предлагаю, если касаться Есенина и его поэзии, то только с этой стороны.
Затем, я должен указать, что выступления некоторых товарищей в прошлый раз были окрашены в чрезвычайно пессимистический цвет, были пессимистически заострены. Мы полагаем, что это не очень целесообразно Так, тов. Преображенский в своей очень интересной речи, развил теорию о трудности построения социалистического хозяйства, социалистической культуры в нашей стране, в виду неприспособленности человеческого материала к этим задачам, в виду того, что имеется разрыв между производительными силами и производственными отношениями, имеется неприспособленность био–психологического материала к этим задачам, и отсюда почва для всяких ненормальностей. Но ведь надо сказать и можно это показать, что в таких же трудных условиях протекало строительство капиталистического общества, ибо и тогда, когда строился капитализм, было такое же несоответствие между био–психологическим человеческим материалом и теми производственными отношениями, тем строительством и теми задачами, которые тогда стояли. Достаточно вспомнить работу немецкого исследователя Макса Вебера, где он показывает, какую большую роль сыграл протестантизм и кальвинизм в Англии, в Америке и других странах в деле выработки психологии капиталиста организатора, в деле воспитания типа капиталиста–предпринимателя.
Это была длительная мучительная работа над человеческим материалом. Это указывает, что тогда, когда строился капитализм, было такое же несоответствие Можно показать, что и теперь это имеет место в некоторых капиталистических странах. В той же самой Франции, на которую оратор указывал, как на страну, где это приспособление произошло целиком и механизм вертится, как следует, уже в 17–18–м веке, вплоть до мировой войны, раздавались голоса, что французский человеческий материал не приспособлен к задачам индустриального капитализма. Можно указать хотя бы на книгу известного французского писателя Пьера Ампа «Победа Франции над французами», написанную во время войны, где Есенин не ушел и с жизнью не сроднился, „Остался в прошлом он одной ногой", В кабацком омуте скользил другой И наконец достиг того, к чему стремился. он проводит мысль, что средний француз совершенно не приспособлен ни био–, ни психологически к задачам капитализма. Он лезет в рантьеры, идет в чиновники, но не в торговлю, не в промышленность, потому что он не приспособлен к этому, и отсюда всякие для Франции отрицательные последствия. Эти трудности имеются не только у нас они имелись и при капиталистическом развитии и не изжиты до сих пор.
Поэтому это преувеличивать не следует, а если к этому прибавить еще ту пассивность и усталость рабочего класса, о которых говорил оратор, то получается очень жуткая картина. Точно так же слышались те же излишние пессимистические нотки в интересной речи тов. Сосновского, в конце его речи, где он развертывал картину тяжелых жилищных условий, кажется в Орехово — Зуеве или Иваново — Вознесенске, где говорилось о красной свадьбе, когда жених и невеста вернулись домой в комнату, где все жившие в этой комнате старики и молодые стали с любопытством ждать, что же будет дальше. Это, конечно ужасно, и оратор старался доказать, что здесь есть почва для пессимизма. Никто не будет спорить, что это тяжело. Но все–таки, если мы вспомним прошлое, то мы знаем много таких случаев. Например, один из первых русских рабочих поэтов Нечаев рассказывал о тяжелых условиях в которых протекало его детство. Он работал на стеклянном заводе, отец его пьянствовал, избивал свою жену, приставал к ней, и дети — спавшие в той же комнате — все это видели. Это было ужасно, но тем не менее Нечаев не ударился в пессимизм, а из него вышел человек, как человек. А если принять во внимание, что жилищные условия не так скоро изменятся, то получится пессимистический тупик. Нам кажется целесообразным, принимая во внимание все трудности момента, в то же самое время молодежь ориентировать на примеры более бодрящие, хотя бы на пример старшего поколения революционеров, которые были в положении худшем, чем нынешняя молодежь, ибо то поколение видело не торжество революции, а разгром революции. Оно видело разнузданную реакцию и должно было уйти в подполье. Оно видело все свои стремления затоптанными реакцией, но это нисколько не приводило это поколение революционеров к унынию и пессимизму. Оно продолжало свое дело в труднейших условиях, потому что оно верило в это дело и знало, что они победят. И мне кажется более целесообразным ориентировать молодежь на, такие примеры, в том числе на пример Ленина, чем строить такой пессимистический тупик, ибо не должно быть места унынию, пессимизму, расхлябанности — я цитирую опять этою комсомольца — там, где нужна бодрость, где нужно стремление к работе. Поэтому от имени Секции я должен сказать, что мы считали бы целесообразным так освещать вопрос, и в этом отношении Секция вполне солидаризируется с докладчиком, который свой доклад закончил словами, что мы эти болезни изживем потому — что пролетариат не может погибнуть, и не может погибнуть социализм, как ни трудно его строить.
