Тов. Радек, полемизируя с т. Фриче, высказал «чрезвычайно свежую», ленинскую мысль о том, что не надо скрывать болезни. Но раскрывание болезни само по себе еще не есть оптимизм или пессимизм. Оптимизмом или пессимизмом это становится по тому, видят ли на ряду с болезнью, также здоровые явления и умеют ли выяснить, чего больше: болячек или ростков новой жизни. А этого в речи т. Радека, как и речах некоторых других ораторов, меньше всего было. Указание тов. Фриче, на потерю пропорции в выяснении положительных и отрицательных отнюдь не является «чудовищным заявлением», как тов. Радек полагает.
Тов. Радек сообщил нам «чрезвычайно свежий и интересный материал»: он встретил на улице пьяного комсомольца, забрал его к себе, — когда тот выспался, то заявил, что в комсомоле не все благополучно. Я думаю, что входить с таким материалом на трибуну Коммунистической Академии не стоит, что нужен материал несколько посолиднее. (Шум). Я цитирую т. Радека, а он цитировал пьяного, который выспался. Тов. Радек говорил о том, что матерщина среди рабочей молодежи чрезвычайно развита. А примерно 3–4 года тому назад ее было меньше?
Ведь находил тов. Троцкий нужным повести борьбу с матершиной среди красноармейцев. Все дело в том — стало больше или меньше. Года 3–4 тому назад было ее вероятно больше, но нам не до того было, чтобы с ней бороться.
Выходил до т. Радека т. Леонов (не писатель, а оратор) и сообщил нам, что наша молодежь безграмотна. Она чрезвычайно невежественно заполнила какую–то анкету. А два–три года тому назад она была образованней. Разрешите привести пример не менее пикантных ответов, который я получил в I Московском Университете в 1925 г. на выпуске фоновцев, которых я экзаменовал по истории партии.
На вопрос: какие были в нелегальную эпоху органы с.–д., они ответили: «Искра» и «Новое Время». Пять человек один за другим ответили, что «Новое Время» было нелегальным органом большевиков. Товарищи, это было зафиксировано в докладе, который я после экзамена наряду со многими подобными пикантными ответами послал в соответствующие инстанции.
Дело не в том, с какой подготовкой сейчас приходят, а в том, какую мы имели 2–3 года тому назад. Не трудно указать отрицательные стороны студенчества. Но надо на ряду с этим видеть и положительные явления в студенчестве. Товарищи здесь оперировали единичными фактами.
Разрешите и мне рассказать один, два отдельных факта из жизни вузовского студенчества. Я расскажу факт, который мне приходилось наблюдать только дней десять тому назад, когда ко мне часов в 11 вечера пришел студент для того, чтобы иметь беседу по поводу доклада, который ему предстоял на второй день прочесть в моем семинарии. Этот студент извинился, что пришел на квартиру так поздно, и пояснил: я сегодня был участником несколько комических похорон. И он рассказал мне следующее: жили пять человек в одной комнате студенческого общежития. Один из них болел туберкулезом кишек. Успел заразить других товарищей. Наконец, его увезли в больницу. Этот товарищ был на всех фронтах, и сейчас он умирает от госстипендиального существования и заражает туберкулезом остальных товарищей по комнате. Этот товарищ просил, чтобы его хоронили по–революционному. Когда он умер, взяли знамена, достали оркестр музыки, но на похоронах этого студента шли пять человек: четыре человека соседа по комнате в общежитии, пятый — факультетский товарищ. Это действительно, если хотите, трагические по своему комизму или комические по своему трагизму похороны. Но товарищ — участник этих похорон не впал в отчаяние, не отправился после похорон в трактир, как комсомолец тов. Радека. Он в 11 часов вечера счел необходимым придти закончить работу по докладу. И надо сказать, что он специально к этому докладу изучил немецкий язык, чтобы прочесть в подлиннике немецкого писателя, о котором шла речь. Не надо замалчивать эти чрезвычайно печальные похороны. Но надо видеть, что студенты не сломлены этим госстипендиальными существованием, не разбиты этими ужасными похоронами. Об этом нужно рассказать. Я утверждаю, что сейчас в этом году эти студенты являются более характерным выражением студенчества наших вузов (аплодисменты), чем студенчество, выведенное в повести «Луна с правой стороны».
Разрешите мне еще сделать одно замечание о Есенине. Один товарищ жаловался на то, что все, цитируя Есенина, цитируют чрезвычайно неприличные слова. Я неприличных слов цитировать не буду, но и я процитирую то, что мне нужно и необходимо для пояснения своей мысли. Есенин ушел со словами: «В этой жизни умирать не ново, но и жить, конечно, не новей». В этих словах: стремление поразить. Делай то, что ново, что новей. Эти прилагательные сами по себе чрезвычайно снижают момент смерти и ставят под сомнение значительность этой смерти… Но не в этом дело. Хочу я поговорить о другом. Мне думается, именно в связи со смертью Есенина, с самоубийством Есенина и еще кое–кого из писателей, — в течение последнего года мы знали самоубийства двух писателей, кроме Есенина, — надо, может быть, не сколько перефразировать формулу Пушкина и сказать, что гений не только не убийца, но и не самоубийца. И самый факт, что Есенин окончил самоубийством, ставит под большим сомнением вопрос о его гениальности. Разрешите сослаться на пример двух, трех русских гениальных писателей. Разрешите сослаться на пример Толстого, который так скорбно переживал проблему самоубийства, скорбно до того, что человек боялся всякого рода оружия, которым можно бы покончить с собой. Но, однако, он самоубийством не окончил.
Самоубийца потенциальный, без конца думал над проблемой самоубийства гений другого типа. Александр Блок. Но и он самоубийством не окончил, ибо гений — не самоубийца. Гений, мучаясь проблемой самоубийства, как–бы перефразировал всегда последнюю фразу Есенина и говорил: «В этой жизни умереть не трудно, ибо жить труднее». И гений творил жизнь чрезвычайно трудную, чрезвычайно сложную, чрезвычайно мучительную в эпоху классового человеческого общества. Он творил для своего коллектива. Так перефразировала сейчас эту фразу и лучшая часть нашей молодежи: «в этой жизни умереть не трудно, ибо жить труднее». Надо строить социализм в единственном государстве в мире. И они его строят.