В основе философских исканий Луначарского — размышления о социально–историческом бытии. Он по–своему прочел Маркса, обратившись к марксизму еще в молодости. Он понял, что для Маркса философия — это перевод знаний о человеке в мире на язык человеческой практики, автобиография человеческого рода.
«Все мое миросозерцание, — писал Луначарский в 1919 г., — как и весь мой характер, не располагали меня к половинчатым показаниям, к компромиссу и затемнению ярких максималистских устоев подлинного и революционного марксизма. Конечно, между мною, с одной стороны, и Лениным — с другой, было большое несходство. Он подходил ко всем этим вопросам как практик и как человек, обладавший огромной ясностью тактического ума и поистине гениального политика, я же подходил как философ и, скажу еще определенней, как поэт революции. Для меня она была необходимым в своем трагизме моментом в мировом развитии человеческого духа к "Вседуше", самым великим и решительным актом в процессе "богостроительства", самым ярким и решающим подвигом в направлении программы, формально удачно намеченной Ницше, — "в мире нет смысла, но мы должны дать ему смысл"».1
Намеченная в этих коротких словах философия революции «могла вызвать у Ленина только известную досаду»; работы Богданова, Базарова, Суворова, Луначарского и некоторых других, «действительно, ему не нравились».
- Цит. по: Луначарский А. В. Великий переворот. Пг., 1919. С. 30–31. ↩
