Недавно вышедший 80–й том «Литературного наследства» посвящен великому вождю партии и его выдающемуся соратнику. Подавляющее большинство ленинских материалов входило в собрания его сочинений, в «Ленинские сборники». Луначарский представлен неизвестными или малоизвестными материалами, под которыми стоят шифры таких учреждений, как ЦПА ИМЛ, ЦГАЛИ, ЦГАОР и др.
Впервые Ленин и Луначарский встретились в декабре 1904 г. в Париже. Между их первой и последней встречей пролегло почти 20 лет, и каких лет! Материалы сборника красноречиво говорят об их отношениях и, тем самым, о многих больших событиях нашей общественной жизни.
Первое место среди этих материалов занимает переписка. К сожалению, не все письма Ленина, особенно дореволюционного времени, дошли до нас. Есть досадные пропуски и в письмах Луначарского. Письма 1905–1908 гг. содержат обсуждение вопросов большевистской печати и, в особенности, выхода в свет газет «Вперед» и «Пролетарий». Почти каждое письмо Ленина — это призыв срочно прислать новую статью и оценка ранее написанных. Ленин подробно информирует корреспондента о положении дел в России, о новостях партийной жизни, борьбе против меньшевиков. Луначарский в это время жил в Италии и просил предоставить ему возможность «поддерживать эту борьбу издали и наездами» (стр. 16). Отличным дополнением к их переписке тех лет являются публикуемые статьи Луначарского, отредактированные Лениным. Большинство ленинских поправок воспроизводилось ранее. Однако эти редакционные исправления, поскольку печатались они изолированно от основного текста, показывали лишь то, что не нравилось Ленину у Луначарского и совершенно не показывали, что ему нравилось, что он не считал нужным исправлять. Поэтому редакция тома опубликовала полностью статьи Луначарского в газетах «Вперед» и «Пролетарий» (1905). Курсивом выделена ленинская правка, а в подстрочных примечаниях приведены первоначальные тексты Луначарского. Тем самым мы получили возможность во всей полноте представить себе отношение Ленина к Луначарскому — сотруднику партийной печати, — увидеть, как ленинская рука придает его блестящему изложению большую политическую остроту, доходчивость. Ленин высоко ценил работы, адресованные широким слоям общества, трудящимся России. И Луначарский, когда это было нужно, мог писать чрезвычайно просто, доступно. Положительно отзывался Ленин о популярной брошюре Луначарского «Как петербургские рабочие к царю ходили» и советовал автору писать и впредь в таком же духе.
Политические статьи, фельетоны, прокламации Луначарского — яркие образцы партийной публицистики. О размахе его журналистской работы говорит перечень статей, опубликованных в газетах «Вперед» и «Пролетарий» (17 — во «Вперед» и 23 — в «Пролетарии»), а также тех большевистских газет и журналов, где с 1905 по 1917 г. совместно сотрудничали Ленин и Луначарский (4 нелегальных и 9 легальных). В 1925 г. Луначарский намеревался выпустить сборник своих публицистических произведений и даже написал к нему предисловие (оно включено в сборник). К сожалению, замысел этот, как впрочем и многие другие, так и не был осуществлен. Думается, к нему следовало бы вернуться, ибо в «Литературном наследстве» опубликована лишь та часть публицистических работ Луначарского, которую редактировал Ленин, тогда как эти произведения имеют и самостоятельное значение.
Если в области политики становление Луначарского прошло быстро, то в области философии путь его, как известно, был отягчен серьезными ошибками. Материалы переписки показывают настойчивую борьбу Ленина за освобождение Луначарского из плена эмпириокритицизма. «В такой момент, — пишет Ленин в августе 1905 г. — залезать специально в философию!? Надо вовсю работать для с.–д. — не забывайте, что Вы ангажированы на все Ваше рабочее время» (стр. 27). Ленин понимал, что сильная сторона Луначарского — в живой работе, связанной с политической борьбой, литературой и искусством, и стремился использовать его способности с максимальной пользой для революции.
События первой мировой войны и, в особенности, февральская революция 1917 г. возвращают Луначарского на ленинские позиции. Для согласования дальнейших действий Луначарский едет в Цюрих. В письмах жене и товарищам из группы «Вперед» (март — апрель 1917) он информирует их о ходе переговоров, и о том впечатлении, которое произвел на него Ленин. «Ленин — грандиозен. Какой–то тоскующий лев, отправляющийся на отчаянный бой» (стр. 638). Надо полагать, мимо этого свидетельства не пройдет ни один историк партии. А какой мощный толчок воображению писателей и художников может дать одна эта фраза!
Как бы ни была интересна дореволюционная переписка, она и по количеству, и по значению уступает деловой переписке советских лет. За скупой строкой официальных документов, справок, телефонограмм или просто записок, которыми обменивались председатель Совнаркома с наркомом просвещения, встает эпоха. В короткой рецензии невозможно даже кратко проанализировать все те вопросы, которые обсуждали Ленин и Луначарский — тем более, что о них подробно говорится в содержательной вступительной статье В. Р. Щербины. Скажем только о том, что нового дают материалы переписки тем, кто изучает жизнь и деятельность Луначарского.
Как известно, мысль о благотворности сближения революции и искусства была для Луначарского основополагающей. Многие литературоведы рассматривали это положение лишь со стороны искусства, т. е. видели в Луначарском преимущественно литературного критика, теоретика литературы. Сейчас можно сказать, что такой взгляд все же недостаточен, узок для Луначарского. Он был деятельной натурой, работником практического склада, реально мыслящим политиком — и материалы рецензируемого сборника убедительно раскрывают эту грань его характера. Конечно, в работе Наркомпроса и его руководителя были ошибки — они хорошо известны, — и Ленин сурово осуждал за них Луначарского. Сам Анатолий Васильевич иногда болезненно реагировал на критику, в самом Наркомпросе он не всегда встречал поддержку и, в результате, испытывал довольно горькие чувства, о чем делился с Лениным. В письме от 22 сентября 1921 года он даже предлагал, чтобы его перевели на другой пост, где его работа была бы более плодотворной. Однако Ленин прекрасно видел недопустимость замены Луначарского, да и сам он в дальнейшем не возвращался к этому вопросу. В целом Луначарский правильно понимал и критику со стороны Ленина, и историческое значение всего свершаемого партией на «третьем фронте», фронте культуры и просвещения.
Особенностью переписки является то, что Ленин и Луначарский преимущественно обсуждали не принципы, а претворение их в жизнь, практическую сторону дела.
Огромные познания, исключительная работоспособность и личное обаяние помогли Луначарскому быстро завоевать авторитет среди творческой интеллигенции и людей науки, «с которыми очень легко можно кашу сварить, если только кормить их хотя бы даже той же кашей, что не всегда бывает» (стр. 260). А революционное прошлое и высокое положение в государстве были лучшей аттестацией в глазах коммунистов, позволяли Луначарскому защищать интересы культуры и искусства от левых ниспровергателей, псевдоученых вульгаризаторов и просто от всякого рода невежд, облеченных нередко большими правами. Он был последователен и принципиален в таких вопросах, как отношение к классическому наследию, к традициям и новаторству. Его многообразная деятельность встречала понимание и поддержку партии, хотя по условиям военного времени Ленин вынужден был часто идти на сокращения и жертвы в ведомстве Луначарского. В книге приводятся многие факты, свидетельствующие о достаточно трудной судьбе наших театров, о сложном отношении к ним в то время. Для понимания политики советского правительства в этой области и во избежание односторонних выводов необходимо брать все факты в их совокупности, с учетом исторической обстановки. И «Литературное наследство» правильно поступает, когда помимо двусторонней переписки приводит в комментариях и другие документы. Так, например, становится ясно, что в сохранении Большого театра сыграло роль не только «весьма срочное» письмо Луначарского (январь 1922 г.), но и авторитетное мнение М. И. Калинина, который в послании Политбюро ЦК РКП(б) по существу повторил аргументы Луначарского. Пояснения дают также маршал Советского Союза С. М. Буденный, народный артист СССР С. В. Образцов и др. Итак, мы видим стремление составителей, комментаторов и редакции 80 тома к возможно более полному освещению вопросов, поднятых в переписке. Понятно, что подготовка к печати переписки и комментирование ее — дело трудоемкое и сложное. С тем большим удовлетворением можно сказать, что работа эта увенчалась успехом. Правда, в ряде случаев комментарий показался нам излишне кратким, особенно в отношении некоторых лиц, упомянутых в письмах. События объяснены лучше. Досадно встречать довольно многочисленные купюры в текстах Луначарского.
Значительное место в книге занимают впервые публикуемые доклады Луначарского Ленину — результат его поездок по заданию ЦК в Ярославль, Кострому, Харьков, Одессу, Ростов–на–Дону, Рязань, Тамбов, Саратов (1919–1921). Эти обстоятельные сообщения интересны по крайней мере в трех аспектах. Во–первых, они рисуют Луначарского как государственного деятеля широкого масштаба. Во–вторых, мы понимаем, что исключительная осведомленность В. И. Ленина относительно всего того, что происходило в России, опиралась на подобные сообщения с мест. Они для Ленина — ценный источник информации, и на их основе он разрабатывал политику партии. Наконец, в–третьих, доклады Луначарского являются правдивым и красноречивым свидетельством очевидца о работе местных партийных, советских и хозяйственных органов во время гражданской войны. Комментарий здесь краток, и 80–й том может послужить исходной точкой для дальнейших поисков «по следам Луначарского». Следует горячо рекомендовать эти доклады Луначарского историкам и краеведам.
80–й том завершает автобиография Луначарского и его неизданные воспоминания о траурных днях 1924 г.
Даже этот по необходимости краткий обзор показывает, насколько содержательна рецензируемая книга. Конечно, В. И. Ленин и А. В. Луначарский — фигуры несоизмеримые по исторической значимости. И все же, говоря о культурной революции в стране, мы обязательно вслед за великим вождем должны называть его соратника. Верно и обратное: невозможно понять Луначарского и значение всего сделанного им без того, кого он называл «предельно правильной проверочной инстанцией» (т. 2, стр. 51). В области культуры и просвещения, литературы и искусства они были единомышленниками, дела их тесно соприкасались, а порой и переплетались, составляя замечательную и поучительную страницу в истории общественной мысли, в истории партии.
И. П. Кохно