Холин был, по–видимому, "первой ласточкой" в использовании врачебной профессии для политических целей и первой их жертвой. Одна из последующих "ласточек" поразила неожиданностью. Речь идет о докторе И. Н. Казакове, невежественном, но предприимчивом враче, нашумевшем в 30-х годах, авторе так называемой лизатотерапии как универсального метода в профилактике возрастных человеческих немощей, как панацеи при лечении различных заболеваний. Научной предпосылкой метода являлось представление о решающей роли нарушения функции желез внутренней секреции в разнообразной патологии человека. В частности, это относилось к половой сфере, к угасанию ее активности, что особенно волновало входящих в возраст и усталых от бурной жизни крупных политических деятелей. Для восстановления нарушенной функции желез внутренней секреции больному вводился лизат соответствующей железы (препарат, в котором содержался продукт этой железы); предварительно определялся "эндокринный профиль" пациента, т. е. схема состояния его желез внутренней секреции, нуждающихся в коррекции.
Контингент потребителей лизатотерапии был избранный. Это была верхушка советского общества — крупные администраторы, политические деятели, крупные военные и т. д. Казакову был создан специальный научный институт; Институт был на исключительном положении в отношении доступа в него в качестве пациентов, роскоши обстановки, питания и т. д., а сам Казаков был фигурой, недосягаемой для нормальной научной критики, с универсальной индульгенцией от высоких органов и лиц.
Н. А. Розенель (актриса, жена наркома А. В. Луначарского) в своей книге "Память сердца" пишет о том, как к тяжелобольному и вскоре умершему в начале 30-х годов А. В. Луначарскому (соратнику Ленина и первому наркому просвещения) пришли его друзья, крупные политические деятели, в том числе — нарком по иностранным делам M. M. Литвинов, с настойчивой рекомендацией воспользоваться услугами Казакова как врача–чудодея. Они ссылались на личный опыт испытания на себе его врачебного мастерства. Казаков жаловался им, что лечащие врачи не допускают его к Луначарскому, хотя он вылечил бы его в кратчайший срок. Луначарский принял их рекомендацию, и Казаков включился в его лечение своими методами. Вскоре, однако, он был уличен в прямом жульничестве и поспешил жульническим манером самоустраниться от лечения Луначарского, безрезультатность которого к тому же стала очевидна.
Зная об отношении к Казакову в "высших сферах", я был чрезвычайно удивлен рассказом А. И. Абрикосова, производившего в 1934 году вскрытие трупа В. Р. Менжинского, председателя ОГПУ, об одном эпизоде при вскрытии. Присутствовавший при вскрытии крупный работник ГПУ обратился к Абрикосову со словами: "Посмотрите внимательно, не найдете ли вы в теле Менжинского следов действия казаковского зелья?" А. И. Абрикосова удивила не только наивность такого предложения с точки зрения возможностей патологической анатомии, но и контекст, в котором был упомянут Казаков, находившийся в то время в зените своей славы. По–видимому, над его головой уже был занесен меч ОГПУ, опустившийся четыре года спустя. Значит, версия о злодействе медицинских работников уже была в стадии активного созревания и достигла зрелости в процессе 1938 года по умерщвлению врачами сына А. М. Горького, самого Горького, Менжинского и др. В результате этого процесса были расстреляны в числе других доктор Л. Г. Левин (врач кремлевской больницы) и И. Н. Казаков; осужден на длительное заключение и погибший в нем профессор Д. Д. Плетнев. О смерти самого Менжинского в его биографии (БСЭ. Большая Советская Энциклопедия, 2-е изд., т. 27) сказано: "В. Р. Менжинский погиб на боевом посту. Он был злодейски умерщвлен по заданию главарей антисоветского контрреволюционного „правотроцкистского блока“".1 Версия об участии врачей в умерщвлении Горького, зафиксированная в приговоре суда и открыто не опровергнутая, существовала и поддерживалась даже спустя долгое время после ликвидации "дела врачей". Трудно было дуракам и мерзавцам с ней расстаться, о чем может свидетельствовать следующий эпизод.
В действительности В. Р. Менжинский скончался от прогрессирующей ишемической болезни сердца, вызванной склерозом коронарных сосудов. А. М. Горький, всю жизнь лечившийся от хронического заболевания легких предполагаемого туберкулезного происхождения, умер от прогрессирующего хронического не специфического воспаления легких с резким рубцовым процессом в них и осложнениями со стороны сердца. Других версий во время вскрытия не возникало.
↩
