Владимир Павлович Бирюков в одном из своих рассказов сообщал, что когда он был гостем на праздновании 200-летия Академии наук в 1925 году, то не упустил возможности взять автографы у некоторых выдающихся современников, в том числе и Анатолия Васильевича Луначарского, первого советского наркома просвещения.
На Бирюкова произвело большое впечатление «многоязычие» наркома. На торжественном заседании в Большом театре Академию наук приветствовали индийский и итальянский ученые, их речи с английского и итальянского переводил А. В. Луначарский.1
Но Бирюков не был первым шадринцем, встречавшимся с наркомом просвещения. Еще в 1921 году у Луначарского побывал шадринский артист и режиссер А. Я. Дарский: тогда театры находились в ведении Наркомпроса.
Шадринск был театральным городом еще с незапамятных времен, но театральная жизнь по–настоящему оживилась только с окончанием строительства театра общества приказчиков в 1910 году и проведением железной дороги в 1913 году. В здании был зрительный зал на 700 мест и сцена, оборудованная по последнему слову театральной техники того времени. Если ранее спектакли играли в разных, подчас малоприспособленных помещениях, то со строительством этого здания Шадринский театр обрел, наконец, постоянное место жительства.
После освобождения города от белогвардейцев судьба театра решилась на общем собрании членов укома партии и военно–революционного комитета, которое состоялось 26 октября 1919 года. Постановлением собрания здание театра муниципализировалось и переходило в ведение отдела народного образования, а труппе, служащим и администрации предлагалось оставаться на местах. С этого дня театр стал называться Советским.
Приближалось открытие театрального сезона, но артисты на работу не торопились: саботировали. Отдел народного образования решил сформировать труппу из артистов других городов. Так, из Екатеринбурга был приглашен молодой артист А. Я. Дарский.
Перед актером возникла проблема перевозки костюмов, бутафории и реквизита в Шадринск, для ролей своего репертуара. А для этого имущества потребовался целый вагон. Уездный отдел народного образования обратился к коменданту железнодорожной станции Екатеринбург с просьбой помочь артисту. В документе говорилось, что «багаж и имущество Дарского никакой конфискации и реквизиции не подлежит».
Можно подумать, что актер был обеспеченным человеком. Но в бумагах отдела народного образования находим список крайне нуждающихся в обуви, и среди них — Дарский.
В Шадринске артист избирается членом уездного исполкома, ему поручено заведовать театральной секцией. В то же время он играет в спектаклях, в частности Франца Моора в «Разбойниках» Шиллера, и выступает в концертах с художественным словом.
А теперь о поездке Дарского в Москву.
Наступила весна 1921 года, очень трудная весна. Только что в Зауралье закончился разгром кулацко–эсеровского мятежа, партия напрягала усилия в борьбе с разрухой, надвигалось неурожайное лето. Период военного коммунизма сменился новой экономической политикой.
В это время А. Я. Дарский и был командирован в Москву, а уже 18 мая он докладывал о поездке в столицу на заседании коллегии уездного политпросвета. В Москву он ездил за материалами и инструкциями для театра, но получить их оказалось не так–то просто, пока Дарский не пробился на прием к Анатолию Васильевичу Луначарскому.
Нарком просвещения, приняв посланца Шадринска, энергично поздоровался, сел напротив и без всяких предисловий стал говорить о больших задачах, стоящих перед работниками искусств. Особенно горячо народный комиссар говорил о детских и юношеских театрах, которые призваны воспитывать молодое поколение в революционном духе. Он даже попросил командировать в Москву от Шадринского театра подходящего человека для учебы на режиссера кукольного театра.
Анатолий Васильевич остановился на задачах любительских кружков и сказал, что в самодеятельное искусство нужно дать нового режиссера — из среды рабочих и крестьян. Он расспросил Дарского о репертуаре Шадринского театра и одобрил его, но добавил, что репертуар необходимо оживить сатирическими произведениями и комедиями.2
В репертуар Советского театра в начале двадцатых годов, одобренный Луначарским, входила русская сценическая классика: «Недоросль» Д. И. Фонвизина, «Ревизор» Н. В. Гоголя, «Горячее сердце» и «Светит, да не греет» А. Н. Островского, «Свадьба Кречинского» А. В. Сухово–Кобылина, пьесы Л. Н. Толстого, А. К. Толстого, А. М. Горького, Ф. Шиллера. Но наряду с этим театр осваивал и революционную тематику. Публика охотно посещала спектакли: «Исповедь революционера», «Борьба Красного Урала», «Великий коммунар», «Красный петух» и другие.
В дни революционных праздников и политических кампаний актеры участвовали в спектаклях и концертах для трудящихся. В то время шло широкое бесплатное обслуживание рабочих, крестьян, членов профессиональных союзов, красноармейцев и школьников.
Приехав из Москвы и находясь под впечатлением встречи и беседы с А. В. Луначарским, Дарский развернул активную деятельность по организации рабоче–крестьянского театра–студии.
«Цель театра–студии, — писала газета «Деревенский коммунист», — создать нового актера из среды рабочих и крестьян. Срок студийной работы не ограничен, но через год можно будет иметь вполне опытных инструкторов».3
И в этом мы видим попытку осуществить советы Луначарского. Однако что–то помешало осуществлению этой идеи, и студия перестала существовать. Возможно, не подобрался контингент.
Но уже в середине ноября 1921 года Дарский организовал самодеятельную труппу из служащих советских учреждений, в которой занималось 35 любителей театрального искусства. Кроме работы над спектаклями, кружковцы изучали историю театра, сценическое искусство, дикцию и декламацию, грим и пластику.
Хочется рассказать еще об одном факте внимания А. В. Луначарского к работе Шадринского театра.
Однажды, работая над документами уездного отдела народного образования, я случайно нашел подлинную подпись Луначарского на одной официальной бумаге. Может показаться смешным, но я сначала не поверил, что это настоящий автограф Анатолия Васильевича, и машинально побежал к окну на свет, чтобы еще раз внимательно посмотреть написанное рукою выдающегося советского деятеля, соратника Владимира Ильича Ленина, одного из лидеров советской культуры. Но нет, ошибки не могло быть. На документе стоял настоящий штамп Наркомпроса РСФСР и, конечно, подлинная подпись наркома.
История появления документа, естественно, сразу же меня захватила. Удалось установить следующее. В те годы артистом Советского театра работал некто Иванов–Булыгин, он же и являлся агентом Российского Союза музыкальных и драматических писателей по Шадринскому уезду. Артист осуществлял контроль за тем, чтобы администрация театра перечисляла авторский поактный гонорар на счет Союза.
Но, несмотря на неоднократные напоминания, отдел народного образования денег не перечислял. Поэтому правление Союза обратилось с жалобой к Луначарскому. И народный комиссар, как следовало ожидать, откликнулся на эту просьбу. Вот какое распоряжение было направлено заведующему уездным отделом народного образования 9 февраля 1923 года:
«Согласно сообщению правления Союза драматических и музыкальных писателей, Вы ставите всякие препятствия шадринскому агенту означенного Союза к выполнению им его обязанностей и отказываетесь от уплаты по Совтеатру авторского поактного гонорара по норме, установленной разъяснением Наркомпроса от 7 декабря 1921 г., ссылаясь на то, что делаете это на основании предложения Екатеринбургского губполитпросвета.
Никакие местные власти не имеют права отменять инструкции и распоряжения Центральной власти, а поэтому и противоречащие закону указания Екатеринбургского губполитпросвета никакой силы иметь не могут.
Поэтому благоволите немедленно и безоговорочно уплатить весь причитающийся сразу гонорар по законом определенной норме и в дальнейшем своевременно таковую плату производить.
Нарком по просвещению А. Луначарский».4
Факты непосредственного обращения народного комиссара по просвещению к нуждам и текущей работе провинциального театра производят глубокое впечатление. Несмотря на большую занятость, он находил для этого время, так как придавал огромное значение вопросам искусства на местах.
