Концепция «богостроительства» А. В. Луначарского

Этапы жизненного пути

Анатолий Васильевич Луначарский (1875–1933) родился в Полтаве, в дворянской семье. После смерти отца семья переехала в Киев. В гимназические годы Анатолий попал под влияние идей народничества и марксизма, активно участвовал в работе революционных кружков, вел пропаганду среди рабочих. Для завершения образования Луначарский отправился в Западную Европу. В Цюрихском университете началось его увлечение концепцией эмпириокритицизма Э. Маха и Р. Авенариуса.

Вернувшись в 1896 г. в Россию он вступил в революционный кружок А. И. Елизаровой–Ульяновой старшей сестры В. И. Ленина, был арестован и посажен в Таганскую тюрьму. После освобождения Луначарский ожидал вынесения приговора в Калуге, где близко познакомился с А. А. Богдановым, В. А. Базаровым. В Вологде, отбывая срок ссылки, Луначарский продолжал вести марксистскую пропаганду среди рабочих и учителей, оттачивал свое полемическое мастерство в философских диспутах в хорошо организованной колонии ссыльных революционеров.

В 1904 г. он вернулся в Киев, где удачно совмещал активную работу в Киевском комитете РСДРП с журналистской деятельностью и участием в литературно–артистическом обществе. По предложению Богданова эмигрировал в Париж, чтобы разобраться в причинах раскола внутри РСДРП, разделившейся на большевиков и меньшевиков. Там Луначарский принял нелегкое для него решение (из–за личных добрых отношений с Г. В. Плехановым) встать на сторону большевиков, опасаясь, что оппортунизм меньшевиков разрушит революционное движение. Вместе с Лениным, Богдановым, Воронским и Ольминским Луначарский входил в редакцию большевистской газеты «Вперед».

В октябре 1905 г. он вернулся в Россию, участвовал в издании большевистских газет, в Петербурге вел революционную пропаганду, за что был вновь арестован и посажен в тюрьму. После освобождения активно содействовал объединению всех фракций и партий, оппозиционных царизму и политике Государственной Думы.

После поражения революции 1905–1907 гг. Луначарский стал сомневаться в возможности революционного перехода к социализму, пережив характерное для части партийной интеллигенции разочарование в радикализме и его философском обосновании. Чтобы избежать ареста, он был вынужден уехать за границу. Как участник Штутгартской конференции II Интернационала Луначарский выступал за вовлечение рабочих в синдикалистское движение, способное, по его мнению, противодействовать влиянию на них реформистских профсоюзов. На жизнь он зарабатывал журналистикой, делая обзоры по западноевропейскому искусству.

После выхода в 1904–1906 гг. трехтомного труда А. А. Богданова «Эмпириомонизм» Луначарский и Горький поддержали его идеи о приоритете культурных преобразований над экономическими и необходимости соединения борьбы за социализм с борьбой за новую пролетарскую культуру. Все трое активно подчеркивали значение эмоциональной и этической сторон марксистского учения.

Это вызвало резкую критику со стороны Ленина, защищавшего свою версию марксизма как единственно верную, от «ревизиониста» Богданова и его последователей. Кроме того, Ленин осуждал Горького и Луначарского за выдвинутую ими концепцию «богостроительства», особенно в связи с выходом в Петербурге первого тома работы Луначарского «Социализм и религия». В апреле 1909 г. Ленин опубликовал в Москве «Материализм и эмпириокритицизм», который был своеобразным ответом Богданову, Луначарскому и всем левым большевикам. Они к тому же получили от Ленина ярлык «отзовистов» и «ультиматистов» за отказ использовать легальные средства борьбы против царизма и призывы ограничить подготовку революции пропагандой и агитацией. В результате левые большевики–богдановцы организовали в декабре 1909 г. группу «Вперед», обвиняя ленинцев в отказе от истинного большевизма. Луначарский не играл в этой группе ведущей роли, находясь во многом под влиянием Богданова.

Группа «Вперед» не отличалась ни теоретическим, ни политическим единством, а выдвинутая Луначарским идея богостроительства вносила в нее дополнительный разлад. Луначарский утверждал, что марксизм — это кульминация поисков путей освобождения человечества от природы сверхъестественного. Только учение Маркса могло, по мнению Луначарского, стать средством для самореализации человека–творца и обретения им подлинно божественных функций. Когда Ленин в 1908–1909 гг. подверг Луначарского критике за приверженность идеям богостроительства, он объявил об отказе от них. Однако внимательный анализ его более поздних произведений и деятельности как главы Наркомпроса обнаруживает верность Луначарского прежним утопическим представлениям о коммунистическом обществе.

С 1911 по 1915 гг. Луначарский, живя в основном в Париже, вращался среди художников, изучал европейское искусство, много путешествовал, писал литературно–критические статьи. В целом, это был плодотворный период для дальнейшего развития его мировоззрения, окончательного определения в идеологических и философских взглядах. Известие о крушении царского режима в феврале 1917 г. ошеломило эмигрантов и побудило группу «Вперед» искать союза с большевиками–ленинцами, чтобы немедленно вернуться в Россию и действовать единым фронтом.

В мае 1917 г. Луначарский вслед за Лениным прибыл в Петроград, летом он был избран в городскую думу, руководил ее культурно–образовательной секцией. После Октябрьской революции Луначарский сосредоточил главное внимание на задачах формирования новой пролетарской культуры. Вместе с Богдановым он содействовал созданию Пролеткульта — поначалу независимой от правительства организации. В руководстве Пролеткульта не было единства: Луначарский, выступавший за примирительное отношение к культурному наследию прошлого, встречал активное противодействие сторонников идеи исключительности и абсолютной ценности пролетарской культуры. В октябре 1920 г. Пролеткульт был преобразован в отдел, подчиненный Наркомпросу.

Несмотря на довольно высокое положение Луначарского (после Октябрьской революции он был главой Комиссариата просвещения), отношение к нему в партии постоянно ухудшалось. Его гибкая и мягкая линия на достижение социальной гармонии, поддержка интеллигенции воспринимались как угроза выдвижению рабочих и крестьян. Он не разделял позиции «Кто не с нами — тот против нас», скорее, его лозунгом было: «Те, кто против буржуазии — с нами». Одной из причин «дурной репутации» Луначарского в партии был его несколько вызывающий образ жизни. К концу 1920–х гг. он стал жертвой слухов, где его изображали в виде коммунистического культурного нэпмана, развращенного привилегиями, путешествиями за границу и «хорошей жизнью». Отношение к нему Ленина всегда было двойственным, как, впрочем, и к творческой интеллигенции вообще: с одной стороны, Луначарский как никто другой был «полезен большевикам» на своем посту, но с другой — он никогда «не был полностью одним из них».¹ К концу жизни Ленин пришел все же к согласию с Луначарским, признавая, что одной лишь социалистической революции недостаточно для строительства социализма, и что следует сосредоточиться на культурных преобразованиях.

С усилением власти Сталина положение Луначарского особенно ухудшилось и усугубилось его протестом против «чистки» беспартийной интеллигенции (в связи с «Шахтинским» делом).

Сталин снял Луначарского с поста наркома просвещения в 1929 г. Здоровье Луначарского ухудшалось, росло и разочарование в советской идеологии и политике в период сталинского правления. Он продолжал свою литературную деятельность, в 1930 г. был избран в Академию наук СССР, участвовал в 1927–1932 гг. в подготовке и работе Женевской Европейской конференции по разоружению. В августе 1933 г. Луначарский был назначен советским послом в Испанию, т. е. фактически выслан за границу. Он умер 26 декабря 1933 г. в Ментоне, во Франции, на пути в Мадрид.

Концепция «богостроительства» А.В. Луначарского

А. В. Луначарский писал и отмечал в своих публичных выступлениях, что научный социализм позволяет людям признать свою «боголичноть». Осознание этого положения означало бы, по его мнению, конец психологической зависимости людей от сверхъестественного и направило бы их энергию на усовершенствование этого мира. Вера в сверхъестественный мир была порождена эмоциональной неуверенностью и физической слабостью людей. Бог, по мнению Луначарского, был искусственно создан человеком («люди не созданы в образе бога, но бог создан в образе людей»). Бога нельзя раскрыть во внешнем мире, потому что он не существует, но бог проявляется внутри каждой личности в процессе осознания людьми безграничности собственных сил. Луначарский призывал не искать бога, а самим создать его, «дать миру бога путем человеческого триумфа в природе».

Простому смертному, весь короткий срок своей жизни борющемуся за выживание, Луначарский противопоставил «борца–титана». Образованный и просвещенный, стремящийся к самопознанию и самореализации, «человек–титан» напрягает все силы, чтобы изменить лицо земли. В конечном итоге он становится «богочеловеком», «для которого, вероятно, и был создан мир, и который будет управлять природой».²

Теоретическим обоснованием концепции «богостроительства», по мнению Луначарского, мог послужить марксизм, «усовершенствованный» в соответствии с требованиями времени. Он призывал «сбросить ветхий плащ старого материализма» и соединить марксизм с «философией современного естествознания» (махизмом). Полагая, что собственно философская позиция Маркса изложена только на нескольких страницах его ранних работ, Луначарский видел дальнейшее развитие марксизма во взглядах Богданова. Его учение, изложенное в «Эмпириомонизме», Луначарский расценивал как наиболее «развитую» форму мировоззрения, которая могла бы послужить основой для социалистически ориентированных философских исканий.

Социалистический идеал представлялся Луначарскому величественным феноменом, воплощающим в себе самые сокровенные желания и чаяния угнетенных масс — красоту, разум, свободу, гуманизм. В представлениях народа о социализме как обществе лучшего будущего, выразились, по его мнению, надежды на решение проблем смысла жизни, счастья, любви, бессмертия. Наука не может их решить, но на это претендует любая религия.

Религию Луначарский понимал не как веру в сверхъестественные силы, а как некую ценностною ориентацию, снимающую противоречия между идеалом и действительностью, «мирочувствование, которое психологически разрешает контраст между законами жизни и законами природы». При этом он не отождествлял религию с какими–либо определенными историческими ее формами и видел задачу марксистского научного социализма в реализации заложенных в религии возможностей. Для того, чтобы осуществить стремление человека к свободному труду и счастливой жизни, социализм должен взять из положительной религии «все ценное», очистить ее «от шлаков, нелепых гипотез и ложных приемов» и вознести ее на новую высоту.

Социализм естественным образом вырастает, по Луначарскому, из религиозных исканий прошлого, он религиозен по существу, хотя оплодотворен «фактом экономического роста человечества». Марксизм как научный социализм можно представить как последнюю и самую совершенную форму религии. Понимаемый таким образом социализм способен снять противоречия между общественным идеалом и окружающим миром не на трансцендентальной мистической основе, а на рационалистической почве «чистого опыта», коллективного труда.

Размышления о социалистической революции и способах построения социалистического общества привели Луначарского к необходимости решения проблемы смерти и бессмертия. Луначарский, Богданов и Красин были необыкновенно увлечены вопросами достижения человеческого бессмертия. Воспитанные в детстве в православных традициях, они остро осознавали притягательную силу христианства с его обещанием вечного спасения и победы над смертью. Построенная ими картина коммунистического общества — «земли обетованной на земле» — в первую очередь должна была отвечать эмоциональным и психологическим потребностям всех настоящих и будущих строителей социализма.

Луначарский пытался создать новую концепцию победы над смертью, «конкурентоспособную» христианской. При этом Луначарский не имел в виду личное, телесное воскрешение. Социалистическое сознание вместе со всеобщим просвещением смогло бы, по мнению Луначарского, убедить людей в реальности коллективного бессмертия человечества. Для него задачей богостроительства было достижение бессмертия в социалистическом коллективе, когда «продолжающийся поток поколений» вберет в себя все поколения прошлого и будущего. Установка Луначарского на бессмертие коммунистического коллектива была основана на вере в безграничные способности человека к самосовершенствованию и убеждении, что каждое последующее поколение будет жить значительно лучше. Он понимал общественный прогресс как бесконечный процесс культурного, интеллектуального и духовного роста. Луначарский был убежден в «моральном равенстве всего человечества», оптимистически смотрел на человеческую природу и верил в неизбежность прогресса нравственности.

Убедить других принять эту утопическую модель ему было гораздо сложнее. Для большинства людей, даже самых стойких коммунистов, идея коллективного бессмертия не была привлекательной и утешительной. Понимание Луначарским коллективного бессмертия было слишком абстрактным и в эмоциональном плане не удовлетворяло людей, которым предстояло столкнуться с реальностью индивидуальной смерти. Богостроительство Луначарского не смогло заменить обещаемые христианской традицией физическое воскрешение и вечную жизнь. Пытаясь возвысить ценность земной жизни и придать смысл человеческим поступкам, оно не выдержало конкуренции с религией. Идеология вечной жизни не сумела стать прочной опорой для идеологии большевиков.

В его сочинениях и речах есть немало мест, где говорится о достижении совершенства в коммунизме борцом–титаном, или богочеловеком. Он будет «всезнающим» и «всемогущим», не скованным никакими ограничениями в интеллектуальном, духовном и психологическом развитии. Луначарский предполагал, что социализм даст возможность людям максимально проявить все свои потенциальные возможности и передать накопленные знания и опыт другим поколениям.

Луначарский был уверен в том, что культура и просвещение — это важнейшие предпосылки для развития прогресса в человеческих отношениях. Он настаивал на приоритете культуры и образования, убеждая всех, что без прогресса в культуре политическая победа большевиков и осуществление основных экономических и социальных реформ будут напрасными.

Эксперименты Луначарского в области культуры и образования, его попытки реализовать проект воспитания нового человека, многим соратникам по партии казались непрактичными и нереалистичными, отвлекающими от «настоящей» работы для революции. Его надежды на то, что диктатура пролетариата с помощью образования изменит мышление и поведение человека в духе социализма, уступили место серьезным разочарованиям. Даже после введения новой экономической политики в 1921 г. ни центральное правительство, ни местная администрация не сочли нужным вкладывать средства в проекты Наркомпроса.

Луначарский не принадлежал к людям энергичным, решительным, с большой силой воли и был скорее человеком мысли, а не действия, но в этой ситуации он делал все возможное для достижения своих целей. Полный решимости, он начал бороться и выступил за новую школу, дающую политехническое образование. Вместе с Н. К. Крупской Луначарский разрабатывал программу политехнического образования, включающую в себя обучение юного поколения научным основам производственного процесса. Учащиеся должны знакомиться с основами производства, чтобы жить в высокоразвитом научно–технологическом обществе и вносить свой вклад в его развитие. Увлеченный идеей разностороннего развития человека, Луначарский боролся за введение широкой учебной программы, в которой давались бы основы знаний в культурной и научной сфере. Он опасался, что ранняя специализация и узкое профессиональное обучение будут ограничивать развитие созидательных способностей человека. Так проявлялись в его практической деятельности не только не изжитые им, но развитые применительно к новым условиям, идеалы «богостроительства», представления о средствах воспитания и образования «человека–титана», могучего преобразователя общества.

Он верил, что Октябрьская революция ознаменовала собой начало грандиозных культурных перемен, но был убежден при этом, что изменения должны осуществляться осторожно, постепенно и целенаправленно, без принуждения и насилия. Грубую примитивную пропаганду и агрессивную классовую борьбу Луначарский считал пролетарским шовинизмом. Радикальные сотрудники Пролеткульта призывали пролетариат отвергнуть буржуазную культуру и вместо нее развивать собственную. Возражая им, Луначарский настаивал на необходимости усвоения культурного наследия прошлого, прежде чем появится подлинная пролетарская культура. Он считал, что только в грамотной Советской России пролетариат может создать собственную культуру.

В период пребывания на посту наркома просвещения Луначарский больше, чем кто–либо в партии, способствовал примирению с советской властью беспартийной интеллигенции, получившей образование до революции. Многие современники признавали огромную заслугу Луначарского в том, что он сумел привлечь к работе на новое правительство агрономов, экономистов, драматургов, актеров, писателей, художников, ученых. Он с воодушевлением доказывал им, что большевики не только утверждают культуру, но и сами не чужды ей.

Для Луначарского Октябрьская революция была народной революцией; если интеллигенция отказывалась служить советской власти, то она отказывалась от своего народа. Он понимал, что «старая» интеллигенция не сможет быстро подняться на такой же уровень политического сознания, что и пролетариат. Именно поэтому Луначарский считал, что, по крайней мере, вначале, от нее не следует требовать много. Он призывал интеллигенцию разделить свои знания и умения с народными массами, чтобы уничтожить их неграмотность и другие признаки отсталости. Пусть она добросовестно выполняет свои профессиональные обязанности и благодаря этому обеспечит себе достойное место в обществе.

Убеждая беспартийную интеллигенцию служить советскому государству, Луначарский надеялся не только обеспечить страну квалифицированными кадрами, но и побудить ее сделать первые шаги по пути собственного социалистического преобразования. Интеллектуально развитую интеллигенцию оставалось лишь «переделать» на социалистический лад. Луначарский верил, что это осуществимо: имевшая богатую культурную основу интеллигенция, могла, по его мнению, как никто лучше осознать потребность научно–экономического прогресса и стать в будущем строителем коммунизма. Он считал, что научные и технические специалисты должны быть для правительства бóльшей ценностью, чем золотой запас. Интеллигенция, «брошенная» в гущу советской жизни, неизбежно «пропитается» социалистическими идеями, духом пролетарского коллективизма. Преобразившийся интеллигент станет образцом нового советского гражданина — рабочим–интеллигентом, обладающим способностями и знаниями во всех областях человеческого развития, высокой культурой и политическим сознанием. Так будет происходить формирование нового советского гражданина, сочетающего в себе черты интеллигента и рабочего.

По существу, Луначарский проповедовал то, что можно назвать «интеллигизацией» общества — подъем культурного и образовательного уровня масс до уровня элиты. Когда это произойдет, по мнению Луначарского, Советская Россия не просто изменится, но коренным образом преобразится. Строя социализм, все советские граждане обретут уверенность в себе и в своих способностях перестроить общество для всеобщего счастья и процветания.

Луначарский и Бухарин были сторонниками идеи социальной гармонии и классовых компромиссов, но их позиция отвергалась многими коммунистами. Более того, значительная часть советского общества не приняла призыв Луначарского к примирению в период роста классового сознания и социальной напряженности. Даже рядовые коммунисты подсознательно чувствовали, что он отводил руководящую роль в преобразованном советском обществе просвещенной элите. Им были ближе и понятнее идеи классового конфликта и социального переворота, что было естественным следствием укоренившегося уже в сознании культа героических традиций гражданской войны.

Такая идеология, основанная на силе, власти и полном уничтожении старого мира, предшествующем созданию нового общества, была господствующей в период борьбы Луначарского за нового человека. Эта идеология утверждала превосходство масс над интеллигенцией при «переделке» человечества и обуздании природных сил. В ней делался упор на формирование в сознании людей установки на революционную жертвенность и классовую борьбу.

Рабочих и партийные массы гораздо больше привлекала предложенная Сталиным перспектива мощной, индустриально развитой нации, мужественно защищающейся от внутренних и внешних врагов, обещания работы для всех, чем мечты Луначарского о коллективном бессмертии и совершенствовании на пути культурного прогресса. В то время как Сталин и его последователи с успехом искажали утопические мечтания Луначарского, тот, в свою очередь, был не в силах признать противоречия, недостатки и парадоксы своих грез об обновленном социалистическом человечестве.

В реальной жизни не удалось примирить культурную революцию, быстрые темпы индустриализации и классовую борьбу в деревне с социальной гармонией, счастьем для каждого человека и реализацией творческих сил.³ Луначарский продолжал верить в истинность положений «марксистского социализма» до самой смерти, и его веру не смогла поколебать невозможность их практического осуществления.

Вопросы для повторения

1. Каковы основные этапы революционной деятельности Луначарского?

2. Под влиянием каких философских концепций сложилось его мировоззрение?

3. Как поражение революции 1905–1907 гг. повлияло на отношение Луначарского к марксистской теории революции?

4. Какие пути «усовершенствования» марксизма предлагал Луначарский?

5. Как он понимал сущность религии и ее роль в построении нового социалистического общества?

6. Почему свою концепцию Луначарский называл «богостроительством»?

7. Как он трактовал человеческое бессмертие?

8. В чем суть представлений Луначарского о совершенном человеке?

9. Почему Луначарский придавал интеллигенции исключительное значение в деле построения общества будущего?

10. Каким образом в практической деятельности Луначарского проявились его прежние «богостроительские» идеи?

11. Почему попытки Луначарского воплотить свои теоретические взгляды на практике не увенчались успехом?

Источники

1. Луначарский А. В. Этюды критические и полемические. М., 1905.

2. Луначарский А. В. Религия и социализм. Ч. 1–2. СПб., 1908–1911.

3. Луначарский А. В. Об интеллигенции: Сб. ст. М., 1923.

4. Луначарский А. В. О проблемах идеализма: Сб. ст. М., 1924.

5. Луначарский А. В. Просвещение и революция. М., 1924.

6. Луначарский А. В. Интеллигенция в прошлом, настоящем и будущем. М., 1924.

7. Луначарский А. В. От Спинозы до Маркса. М., 1925.

8. Луначарский А. В. Воспитание нового человека. Л., 1928.

9. Луначарский А. В. Сборник сочинений: В 8 т. М., 1961–1967.

10. Луначарский А. В. Европа в пляске смерти. М., 1967

11. Луначарский А. В. Избранные статьи по эстетике. М., 1975.

12. Луначарский А. В. Об атеизме и религии. М., 1975.

Исследования

1. Анатолий Васильевич Луначарский. Жизнь и деятельность в фотографиях и документах. М., 1975.

2. Бугаенко П. А. А. В. Луначарский и литературное движение 20–х годов. Саратов, 1967.

3. Бычкова Н. В., Лебедев А. А. Первый нарком просвещения М.,1960.

4. Горбачев В. В. О философско–эстетических взглядах раннего Луначарского // Ученые записки. Моск. обл. пед. ин–та 1967. Т. 192.

5. Елкин А. С. А. В. Луначарский. Эстетические взгляды, общественно–литературная и критическая деятельность М., 1961

6. Королев Ф. Ф. Очерки по истории советской школы и педагогики. 1917–1920 гг. М., 1958.

7. О’Коннор Тимоти. Анатолий Васильевич Луначарский // Вопросы истории. М., 1993 № 10.

8. Шарапова Е. Г. К вопросу об оценке эволюции философских взглядов А. В. Луначарского М., 1963.