Предисловие

В исторический период, предшествовавший Октябрьской революции, на арене эстетической мысли выступает ряд блестящих талантов — сподвижников и учеников B. И. Ленина: А. В. Луначарский, В. В. Воровский, C. Г. Шаумян, М. С. Ольминский. В их творчестве марксистская эстетическая традиция находит свое новое развитие, делается шаг вперед в эстетическом освоении мира. Вместе с тем в их творчестве оказались восприняты и переосмыслены и лучшие национальные традиции материалистической эстетики прошлого.

В этой замечательной плеяде ученых–революционеров выделяется исключительно яркий талант Анатолия Васильевича Луначарского.

Народный комиссар просвещения Советской республики, соратник Ленина, один из виднейших идеологов нового общества — таким был Луначарский в сознании своих современников, поколения, совершившего великую революцию и заложившего фундамент социализма в нашей стране. К советскому времени относится и наиболее плодотворный период в творческой деятельности Луначарского — теоретика и критика искусства.

Путь Луначарского к марксизму–ленинизму и большевистской партийности был сложен, его колебания и ошибки на этом пути давно получили печальную известность. И речь идет не о том, чтобы забыть их: поиски новых путей чреваты ошибками.

Процесс выработки новой, передовой идеологии — процесс не только радостный и светлый, но и мучительный, иногда зигзагообразный, подчас срывающийся в повторение прошлого, даже в какие–то частные совпадения с реакционными тенденциями (как это было в «примирительный» период у Белинского, к примеру), но все–таки неуклонно пробивающийся сквозь предрассудки и заблуждения. И по праву, данному историей, Луначарский мог сказать о себе и своем поколении: «Как ни много шлаков и ошибок в том, что мы сделали, — мы горды нашей ролью в истории и без страха отдаем себя на суд потомства, не имея ни тени сомненья в его приговоре…».¹

Правда, одно время казалось, что история поссорилась со справедливостью в вопросе о наследии Луначарского. Следствием этого явилось то, что мы сейчас знаем о Луначарском значительно меньше, чем нам хотелось бы знать. И если мы теперь уже несколько более правильно оцениваем роль и место Луначарского в строительстве новой культуры, то имя Луначарского — критика и теоретика искусства — еще не вполне заняло свое место.

В самом характере дарования этого человека, характере страстном, порой утонченном и мятущемся, выразились некоторые существенные черты эволюции целого поколения русской интеллигенции. Речь идет о людях, для которых стремление помочь своему народу в его борьбе за свободу явилось тем компасом, который через все бури и ненастья истории, через все закоулки их собственного интеллигентского индивидуализма привел их к осознанию своего места в жизни. В эпоху пролетарской революции такое понимание истории, такое осознание своего места и роли в ней мог дать только марксизм.

Луначарский оставил огромное наследие. Особенно много написано им в послеоктябрьский период, когда его внимание оказалось почти целиком сосредоточенным на вопросах искусства. Сборники новых работ Луначарского, переиздания старых, дореволюционных, появляются в двадцатые, тридцатые годы нашего столетия буквально один за другим. Художественно–критические статьи, работы по вопросам эстетики, этики, истории философии, исследования в области истории литературы и других видов искусства, брошюры, посвященные различным проблемам строительства социалистической культуры, — вот тот диапазон писательской деятельности Луначарского, с которым был знаком читатель тех лет.

Следует сказать, что наряду с работами, которые и в дальнейшем переиздавались, Луначарским в то же время пишутся и методологически сложные, острые и порой противоречивые статьи, очень скоро вслед за тем становящиеся своего рода библиографической редкостью. Это–то обстоятельство, видимо, во многом и содействовало тому, что отбор выступлений Луначарского для новых переизданий все более и более суживался, сведясь в конце концов лишь к немногим работам, выходящим с большими купюрами.²

Это стремление к апробированности привело впоследствии к своеобразной адаптации творческого наследия Луначарского. Сборники работ Луначарского предвоенного времени все более представляли нам его таким, каким он не был.

Между тем накопленный нашей наукой значительный опыт в изучении домарксистской эстетической мысли, а также определенные сдвиги в разработке проблем эстетики создают, наконец, необходимые методологические предпосылки для того, чтобы приступить к серьезному и последовательному изучению богатейшего наследия марксистских эстетиков и критиков.

Отсутствие достаточно серьезных капитальных трудов, посвященных эстетическим взглядам и художественно–критической деятельности Г. В. Плеханова, В. В. Воровского и А. В. Луначарского, делает невозможной научную разработку истории советской эстетики и художественной критики.

Что касается Луначарского, то здесь следует отметить как весьма отрадное явление выход за последние годы нескольких содержательных сборников его статей по различным вопросам искусства.³

Однако в целом изучение творческого наследия Луначарского находится еще в стадии, которая должна быть охарактеризована как подготовительная.⁴

Творческое наследие Луначарского огромно. Сфера интересов этой, по ленинскому выражению, «наредкость богато одаренной натуры»⁵ поразительно многогранна. Около полутора тысяч статей написано Луначарским по различным вопросам искусства и литературы.⁶ Все это богатство еще не собрано, не систематизировано, не изучено, многое плохо сохранилось и плохо сохранялось, многое где–то затерялось, остается в забытых стенограммах. Текстологи еще не прикасались к страницам, подписанным именем Луначарского. Между тем именно с этой работы, быть может, и следовало бы начать серьезное освоение его наследия. Дело в том, как пишут составители одного из последних сборников работ Луначарского, что он «почти никогда не писал свои работы; у него, прирожденного оратора, процесс литературного творчества был тесно связан с произнесением мысли вслух. Поэтому он предпочитал диктовать свои статьи другому лицу, записывающему стенографически, на пишущей машинке или даже от руки. Часто он не находил времени для проверки этих записей; обычно он поручал это своим личным секретарям (в 1922–1923 годах В. Д. Зельдовичу, с 1923 по 1933 год И. А. Сацу), а сам ограничивался последующим беглым прочтением. Статьи, печатаемые в повременных изданиях немедленно после записи, нередко редактировались сотрудниками газеты или журнала».⁷ Отсюда очень частые смысловые ошибки в работах Луначарского, издававшихся в первые послереволюционные десятилетия.

Настоящая работа не является монографией по своему типу. Это очерки, посвященные эстетическим и художественно–критическим взглядам Луначарского в их наиболее существенных аспектах.

Жанр предлагаемой работы извиняет известную избирательность привлекаемого материала. Автор не претендует на исчерпывающую характеристику каждой из анализируемых работ Луначарского и на последовательное изложение эволюции воззрений последнего.

Цель данной книги — познакомить читателя хотя бы в самых общих чертах с наиболее важными положениями эстетики Луначарского, с наиболее характерными чертами его художественно–критического метода, указав при этом на основные этапы творческой эволюции этого оригинального мыслителя. Главное внимание автор работы считает необходимым уделить деятельности Луначарского в советское время.

В этой связи первый раздел, посвященный творческой деятельности Луначарского в досоветский период, в основном исчерпывается изложением его идейных исканий, и в нем не рассматриваются характерные особенности критической деятельности Луначарского. Общей характеристике идейно–эстетической позиции Луначарского по наиболее значительным вопросам в эпоху Октябрьской революции посвящена вторая глава книги. Анализ художественно–критического метода Луначарского и рассмотрение некоторых существенных сторон его эстетических воззрений занимает всю вторую ее половину.

Думается, что такое распределение материала отвечает задаче, поставленной автором, и смыслу творческой биографии самого Луначарского.

Основой для данной книги послужили статьи, написанные автором о различных сторонах деятельности Луначарского, опубликованные в московских журналах в 1958–1960 годах.

Вынося настоящую книгу на суд читателя, автор хотел бы расценивать ее как начало той систематической коллективной работы по овладению наследием Луначарского, которая, несомненно, должна будет развернуться в дальнейшем.

1961, февраль.